Мишель Монтень. Опыты. Книга первая - [152]
Вырваться из рамок своей природы, — утверждает Монтень, — человеку не дано: «Мы можем сколько угодно взбираться на ходули, но и на ходулях мы вынуждены пользоваться своими ногами» [914].Человек должен стремиться не к невозможному, не к «экстравагантному», а к тому, что предписывается ему его природой как телесной, так и духовной. Природа, — продолжает Монтень, — матерински позаботилась о том, чтобы действия, к которым она понуждает нас для удовлетворения наших потребностей, сопровождались также наслаждением, и несправедливо нарушать ее правила. «Я охотно и с признательностью, — заявляет Монтень, — принимаю то, что природа сделала для меня… Все, происходящее согласно природе, достойно уважения. Природа мягкий руководитель и не только мягкий, но и мудрый, и справедливый… Я повсюду разыскиваю ее путь, который мы смешали с разными искусственными дорожками» [915].
Вывод Монтеня таков: надо жить согласно природе. И для этого Монтень ищет теперь образцы у «каннибалов» или у простых людей, у крестьян. Правила его новой моральной философии можно соблюдать в любой обстановке, в любом социальном положении. «Мы страшные безумцы, — восклицает Монтень. — „Он провел свою жизнь праздно“, говорим мы; „Я ничего не сделал сегодня“. Как? Разве вы не жили? Это не только основное, но и самое славное из ваших занятий. „Если бы мне дали руководить большими делами, я показал бы, на что я способен“. Сумели ли вы размышлять над своей жизнью и руководить ею? В таком случае вы сделали самое великое дело из всех возможных; чтобы показать и проявить себя, природа не нуждается в особых дарах фортуны: она одинаково обнаруживается во всех общественных положениях, и притом за занавесом, как и без него. Сумели ли вы наладить свою жизнь? В таком случае вы сделали больше, чем тот, кто сочинил какие-нибудь книги. Сумели ли вы добиться покоя? В таком случае вы сделали больше, чем тот, кто добился власти над государствами и городами… Великое и славное искусство человека заключается в том, чтобы жить умеючи; все прочие вещи — царствовать, копить богатства, строить — только придатки и привески к этому» [916].
Таков итог жизнелюбивой и оптимистической житейской философии Монтеня. Надо жить умеючи, т. е. надо подчиняться необходимым требованиям природы, пользуясь, но в меру, без «экстравагантности», уготованными ею нам телесными и духовными наслаждениями, ибо, как образно выражается Монтень, «союз удовольствия с необходимостью — весьма подходящий брак» [917].
Что знаменовал собой этот итог житейской философии Монтеня? Прежде всего бросается в глаза чисто светский характер предписываемых ею правил поведения человека, их антирелигиозная направленность. Монтень все время обращается к природе, а не к богу, как первопричине вселенной. Не посягая внешне на религию, на критику ее догматов, Монтень разрывает теологическую связь между человеком и богом и стремится найти подлинное место человека в природе. Надо жить согласно природе, а не согласно воле божией; надо руководствоваться не теологическими предрассудками о потустороннем мире, а материальными отношениями реальной действительности. Нигде у Монтеня нет ни единого упоминания о том, что жизнь согласно природе должна была сообразоваться с какими-либо религиозными принципами. Напротив, жизнь согласно природе означает освобождение, раскрепощение человека от власти провидения, от руководства каким бы то ни было метафизическим принципом вообще. Человек сам должен руководить своей жизнью, быть творцом ее, налаживать ее, пользуясь телесными и духовными наслаждениями, даруемыми ему природой. Это был протест против выспренно-религиозного, аскетического идеала жизни, пропагандировавшегося католической церковью, и противопоставление ему реалистической, земной жизни человека нового нарождавшегося буржуазного общества. В культе благой природы и призыве подчиняться ее велениям выражалось стремление Монтеня раскрепостить человека от власти сверхъестественных небесных сил, реабилитировать природу и в противовес схоластическим измышлениям о ее греховности утвердить идею естественности. Тем самым Монтень подготовлял почву для теории естественного права, развитой писателями XVII в. и превратившейся в революционную теорию молодого класса буржуазии у представителей французского просвещения XVIII в., в особенности у Ж.-Ж. Руссо.
Восхваление благой матери-природы и отрицание всяких метафизических и умозрительных систем ставило перед Монтенем проблему построения нового положительного знания. Путем к нему должен был быть опыт, наблюдение, практическая близость к природе и человеку. Единственным средством познания Монтень признает чувство или ощущение. «Всякое познание, — заявляет Монтень, — пролагает себе путь в нас через чувство, они наши господа» [918]. Таким образом, выдвигая — хотя и робко, ощупью — опыт в качестве основы истинного познания и чувства, как средство этого познания, мысль Монтеня направлялась к сенсуализму и эмпиризму. В конечном счете Монтень, хотя и впадая нередко в противоречия, высказывается за опытную науку во всех областях знания. В этом состоит основная заслуга Монтеня в развитии научного мировоззрения.
