Милость Господа Бога - [50]

Остальные шимпанзе задумчиво смотрели на происходящее: что будет дальше?

Появилась Мария Магдалина, растерянная, с блуждающими глазами. Еле слышным голосом она умоляла вернуть ей ее дорогое дитя. Она позволит им все, что они хотят, и впредь во время течки никогда не приблизится ни к одному из них, только пусть отпустят ни в чем не повинного ребенка.

Был закат, и фиолетовое небо зигзагами перечеркнули черные молнии. Обезьяны, держа Ривку за руки, прыгали с нею с дерева на дерево, Мария Магдалина, задыхаясь, следом за ними, и Коун, бросив бесполезное копье, метался от ствола к стволу и протягивал руки, чтобы вовремя подхватить, если они уронят ребенка.

— Думайте обо мне все, что угодно, — умоляющим голосом выкрикивал он. — Я отец и, возможно, я преувеличиваю, но, право же, она, в самом деле, очень одаренный ребенок. Месяц назад она научилась на пальцах ног считать до десяти. Многообещающий ребенок. Музыкальные способности тоже. Мы дадим ей музыкальное образование, и она, возможно, станет солистом симфонического оркестра. Я нисколько не преувеличиваю. Ривка — это наше будущее, от нее зависит судьба целой цивилизации, которая — с Божьей помощью — может оказаться лучше той, что была прежде, более идеалистической и альтруистской. Не забывайте, что она родилась в результате сочетания генов двух биологических видов, моего и вашего, и лет через двенадцать от нее может произойти новый, не исключено, что лучший вид. Подумайте об этом, господа! Пожалуйста, господа, обращайтесь с нею осторожно. Ривка — наше дорогое дитя. Прошу вас, оставьте ее. Мы отнесем ее домой. Мы высоко оценим вашу доброту. Мы вознаградим вас.

Обезьяны замерли и, кажется, прислушались к словам Коуна. Это позволило Марии Магдалине незаметно подобраться поближе к ребенку. Она была уже готова схватить девочку, но Бромберг в последнюю секунду спохватился и перепасовал Ривку Эсаву на следующее дерево. Мария Магдалина закричала и прыгнула следом, но Эсав уже был далеко, вне ее досягаемости.

Коун продолжал громко умолять, обещая никого ни в чем не винить и щедро вознаградить того, кто вернет ему или матери ребенка. Он предлагал в качестве выкупа 500 мешков риса, около 200 бананов, в том числе 48 красных, 56 сладких апельсинов, 3 ящика сладких сушеных фиг, около тонны семечек, 32 больших кокосовых конфеты, полбочки бананового пива и что-нибудь из своего имущества, в том числе любую книгу, теплое пончо. Он был готов отдать всю пещеру вместе с беседкой (там так приятно посидеть летом), только бы вернули ребенка! Целым и невредимым.

В сгущающихся сумерках не видно было, как самодовольно усмехался Эсав.

Он метнул Ривку Эстергази. Тот поиграл немного, перекидывая ребенка с руки на руку, и бросил Бромбергу через голову Марии Магдалины. Вначале Ривка тихонько плакала, а потом замолчала и беззвучно перелетала от одного к другому, с одного дерева на другое.

Коуну показалось, что обезьяны устали и им надоела игра. Но нет, они продолжали, и он начал терять надежду. Тогда он в бешенстве закричал:

— Варвары! Скоты! Только бессердечные животные способны отнять беззащитное дитя у отца и матери и не внять их мольбам о пощаде, не прислушаться к их воплю отчаяния. Я проклинаю вас! Если у вас есть какое-то подобие душ, то да покарает их Всевышний! За чинимое вами зло! Во веки веков! Господи, пошли на них Третий Потоп, глубже и страшнее прежних!

Коун опустился на колени и вознес Богу молитву о спасении ребенка, но потом подумал: «А может быть, Он не желает иметь на земле пятидесятипроцентного человека? Возможно также, что Он уже забыл звук моего голоса».

Наступила ночь. В последних отблесках света можно было еще видеть маленькую тень, мелькавшую между погрузившимися в темноту деревьями. Слышалось тяжелое дыхание Марии Магдалины, тень которой, побольше, металась в безнадежных попытках вырвать дитя из безжалостных лап. Когда стало совсем темно, Ривка упала на песок и два бабуина, сидевшие все это время в кустах, Макс и Артур, разорвали ее на части и поспешно сожрали.

Самым ужасным было ощущение, что никто, в сущности, этого не хотел. Как сказал Раши, «это подготавливалось с самого начала, с первых шести дней творения».

* * *

Показался месяц, и Коун отыскал свое копье. (Если бы он во-время метнул его в Эсава, могло ли это изменить ход событий и спасти Ривку? Если бы Эстергази и Бромберг увидели, что копье торчит в волосатой груди Эсава, могло бы так случиться, что, испугавшись, они выронили бы Ривку, а Мария Магдалина подхватила ребенка?)

Во мраке леса Коун охотился за дьяволом.

В листве показалась чья-то голова, повязанная белым, и Коун метнул изо всех сил. Послышался ужасный крик и стон умирающего, которому не хотелось умирать. Тело тяжело грохнулось на землю.

Всю ночь Коун бродил по лесу в поисках Марии Магдалины, а когда стало светлеть, вернулся, чтобы похоронить Эсава. На земле лежала обезьяна, вся в крови, с копьем, торчащим из груди. Это был не Эсав, а белая обезьяна-альбинос. Таинственное создание выглядело не очень привлекательно. Просто грязная белая обезьяна. Но у Коуна было такое ощущение, что он убил человека.