Матрица Справедливости - [5]

Он снова засел за работу и через короткое, по его меркам, время, разработал решение, которым был чрезвычайно горд. Новая Матрица была почти живым существом, способным к обучению. Теперь, думал он, никто не останется безнаказанным. Будучи великодушным, он считал, что людям будет полезно, или хотя бы интересно, знать, за что их вознаграждают и наказывают. Он стал искать пророка, чтобы передать Матрицу людям.

Моше

Моше устало вытер со лба пот, смешанный с каменной пылью. Он плохо понимал, что записывает. Сначала — куда ни шло — голос диктовал какие-то правила. Это делай, а то — ни в коем случае. Ломай шею первенцу ослицы, оставляй виноград беднякам, не щади Канаанцев (это он мог понять, гадкие людишки), и тому подобное.

Пальцы устали держать зубило, каждый удар отдавался до самых печенок, спина затекла и очень хотелось спать. Почему он не взял с собой пергамент? А с Ним спорить не станешь. Не скажешь — я сейчас мигом вниз сбегаю. Да и не получится мигом — ноги уже не те. Сказали: пиши, значит, надо писать. Тем более, народу нужна дисциплина. В последнее время он не мог с ними сладить. Каждый день у них праздники, ссоры, ругань, драки, и с каждой склокой — к нему.

Потом правила кончились и начались легенды, которые Моше и без того знал. Некоторые он сам же и придумал. По крайней мере, он не помнил, чтоб ему их кто-либо рассказывал. А потом пошел совершенно непонятный набор букв. Несколько раз он сбивался, но Голос терпеливо поправлял, заставлял вернуться и переписать. Когда все было закончено, плоская вершина вокруг него была завалена сотнями табличек. Унести их все было, конечно, невозможно. Он взял только десять заповедей, которые посчитал наиболее важными, а за остальным решил послать помощников.

Поднявшись на гору, помощники — секретарь по имени Иосиф и молодой работяга, которого все звали просто Силач, осмотрелись и в один голос выругались — так много исписал старик. Да тут за день не перетаскать — сказал Силач, и Иосиф сел на камень и принялся переписывать заметки Моше на пергамент. Силач тем временем относил уже скопированные таблички в пещеру ниже по склону. Дойдя до текста на непонятном языке, Иосиф пожал плечами и в который раз подумал, что старик в последнее время становился все более замкнутым и странным. Налегке — только с несколькими свитками пергамента — они спустились вниз.

* * *

Салон «Боинга» зашевелился, поскрипывая суставами и позвякивая кофейными чашками. Возле туалетов выстроились приплясывающие очереди. Пилот объявил, что самолет пролетает над Британскими островами, и пассажиры послушно уставились вниз, в белую муть облаков. Сара убрала книгу. Первый за много лет отпуск начался.

Таксист довез ее до района гетто, непрерывно болтая на скудном английском, постоянно переходя на итальянский, то и дело выезжая на встречную полосу, поочередно поминая мадонну и путану, и несколько раз назвав Сару красивой синьорой. Сара невольно сравнила его с флегматичными нью-йоркскими таксистами в чалмах. Сравнение получалось в его пользу, пока он не содрал втрое больше, чем говорилось в путеводителе.

Сара остановилась в квартире для гостей при римской синагоге. Огромное окно смотрело на квартал — когда-то еврейский, а сейчас мало отличавшийся от окружающих улочек. Наспех раскидав вещи и немного вздремнув, она позвонила адвокату. В тот же вечер они встретились в квартире старого Ицхака, где до него жили восемь поколений семьи Леви. Квартира оказалась почти такой, какую Сара представляла себе. Старая, почти черная мебель, пыльные паркетные полы, скрипучие двери, и книги, книги повсюду. Книги по медицине, завещанные университету, занимали весь кабинет. Наследство Сары — всю библиотеку. Застекленные полки темного дерева, металлические окна, кондиционер и еще какие-то гудящие приборы. Сара закашлялась — в комнате было очень сухо. Адвокат пояснил, что покойный приглашал специалистов, и они настояли на установке всей этой аппаратуры для контроля за климатом.

Адвокат пригласил Сару в ресторан, весь вечер принужденно шутил, и, наконец, оставил ее в покое, дал ключи от квартиры и попросил позвонить, когда она примет решение. Ни о каких решениях Сара не говорила, но адвокат несколько раз намекнул, что разрешение на вывоз библиотеки из страны зависит от заключения нового раввина о ее культурной ценности.

Вернувшись в свое временное жилище, Сара вытащила из чемодана старенький переносной компьютер. В квартире нашлась телефонная розетка, и она послала приятелям несколько электронных приветов. В Риме была полночь, а в Нью-Йорке — ранний вечер, и она знала, что не заснет. Потыкав пульт телевизора и убедившись, что не понимает итальянского, она вернулась к компьютеру и открыла страницу CNN, сплошь заполненную мелкими буквами заголовков.

Сара пробежала глазами новости с Ближнего Востока и раздел «Культура», и тут взгляд ее упал на заголовок в научном разделе, который она обычно пропускала: «ОТКРЫТ НОВЫЙ ВИД ИЗЛУЧЕНИЯ: БИОПОЛЕ ОБНАРУЖЕНО!» Привычно поругав журналистов, она все же решила прочитать, о чем речь.

Серия недавних экспериментов, проведенных 38-летним Сэмом Морли (фотография — лысеющий блондин в джинсовой куртке с широкой улыбкой) подтвердила существование принципиально нового вида поля. По-видимому, оно является общим случаем биополя, которое до сих пор обнаружено не было и в научных кругах считалось выдумкой шарлатанов.