Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [119]
Через 1–2 месяца начинало постепенно подтягиваться и гражданское управление – коричневые «гольдфазаны» Розенберга[158], в лице множества отделов и управлений: полеводческих, лесных, животноводческих, заготовительных и пр. В колхозах и совхозах появлялись лайтеры и фюреры, но их явно не хватало даже для рационального с точки зрения немцев выкачивания продуктов, не говоря уже о каком-либо организованном руководстве. В помощь им назначался уездный (районный) начальник. Он формировал земельное управление, обычно копируя колхозников.
Единой схемы земельной политики в оккупированной зоне у немцев не было. Она беспрерывно варьировалась в зависимости от места, времени и возглавлявшей ее личности. На Верхнем Днепре колхозы сохранились в полной неприкосновенности. В Мелитопольщине они были раздроблены на множество «общин», каждая из которых была тем же колхозом. В Крыму молочные фермы, мельницы и другие промышленные заведения колхозов были выделены в самостоятельные предприятия.
На Украине выделения отдельных хозяйств на хутора почти не было. В Крыму оно началось еще в 1942 г. Отдельным признанным крепким хозяевам нарезались участки по 10–12 га и даже в качестве премий за успешное ведение хозяйства выдавалось приличное «обзаведение» инвентарем и скотом. Иногда строился дом. Эту «показательность» немцы явно украли у большевиков, как, впрочем, и многое еще.
На Северном Кавказе, куда гражданское управление не успело проникнуть, уборка и посев 1942 г. проводились, особенно в аулах, под знаком негласной, но и не возбраняемой единоличности. В Караче ген. Кестринг[159] даже рискнул на свой страх объявить принцип единоличности. Результат получился очень яркий: весь урожай был собран; засеяно около 80 % нормы; партизанщины не было абсолютно, при отходе немцев большинство низовых карачаевцев и много казаков ушло с ними гужевым обозом; горные карачаевцы ушли в леса и долго еще сопротивлялись красным, надеясь на возврат немцев.
В Мелитопольщине, когда немцам стала ясна полная невозможность обработать даже половину земельного фонда силами колхозов, они начали щедро раздавать пригородные земли городскому населению.
Эффект получился поразительный: семья в 2–3 женщины, не имея своей лошади и «занимая» ее на время, обрабатывала и убирала участки в 2–3 га. В этих семьях бывали старухи старше 60-ти лет и девочки моложе 14 лет.
Выкачивание продукции немцы намечали для военного времени в размере 20–25 % урожая. Для колхозников это было «уже хорошо», т. е. обратно пропорционально выкачиванию советскому. На деле получилось еще лучше. Немецкая система заготовок, безупречно действовавшая в Германии, дала плачевный результат на Украине. Правда, ее осуществляли здесь гольдфазаны – «немцы третьего сорта», как называли их в армии, да еще присланные сюда по разверстке от учреждений, следовательно, – совсем отброс. Без помощи армейского вахтмейстера они вообще ничего не могли сделать в деревне. Вахтмейстера же им давали скупо и неохотно – нужно самим. С другой стороны, украинский колхозник, поднаторелый в способах самоснабжения при советской голодовке, значительно превосходил вахтмейстера в технике этого дела, и в руки немцев попадало много меньше 20 %.
Тем не менее, утрата уверенности населения СССР в ликвидации колхозов немцами, сыграла колоссальную роль в ходе войны: четыре миллиона пленных в 1941 г. превратились в такое же количество анти-немецких (порой одновременно и антисоветских) партизан в 1943 г. Думается, что под Сталинградом колхозный фактор сыграл не меньшую, а большую роль, чем огонь «Катюши» и измена итальянцев[160].
Опыт сохранения колхозов при смене правительства дал совершенно ясную формулу вывода:
– Новое русское правительство, сохранив колхозы даже временно, станет самым кратковременным.
А. В. Байкалов, видимо, сам учитывает эту опасность. «Я буду чрезвычайно рад, если будет предложена другая схема практических мероприятий», – пишет он в конце главы. Думается, что такая схема сочетания справедливых стремлений к единоличному хозяйству с устранением опасности голода в городах лежит в формуле:
– Немедленное, хотя бы и временное до генерального размежевания, наделение крестьян землей для единоличного пользования ею, не владения еще, а временного лишь пользования при сохранении за государством всей сети МТС.
Оплата МТС натурой отнимает от урожая 30–35 %. Приблизительно таково же отношение числа городского населения к целому. Следовательно, МТС могут дать необходимый для прокормления городов хлебный фонд. Следует учесть также неизбежную утечку городского населения на землю при свободе пользования ею и гарантии плодов земледельческого труда. Кроме того, подобная мера вовлечет в русло сельскохозяйственного производства те миллионы безработных, которые, несомненно, скопятся при неизбежном разгроме и консервации уцелевших объектов военной промышленности. Оставшись же без работы в городах, эти миллионы создадут грозную опасность для любого правительства и для жизни всей страны. Необходимость же временного компромисса русский крестьянин поймет. Он многое понял и многому научился в первый период войны и оккупации, когда надежда на ликвидацию колхозов не была еще им утрачена.
