Любовь с алкоголем - [27]

— Ой, Славочка! Я забыла! Кошка-то беременна! Представляешь? У нее теперь будут маленькие котятки. Вау! — Подпрыгнув, Раечка захлопала в ладоши.

— Какой ужас. Кошмар! Что же мы будем с ними делать?! Ты должна срочно найти людей, чтобы отдать кошек! Слышишь, Раиса? Сумасшедшая, чему ты радуешься?..

— Ой, да, правильно… Надо найти людей… Ой, я позвоню… Кому же их отдать?

Славица с ужасом посмотрела на Кошку, действительно «пополневшую». Она взяла ключи от машины — «Пластинка «Би Джиз» под диваном, Речел!» — сообщила она Раечке, уже стоя у дверей. Та хихикнула, поняв трюк Славицы, но не обиделась, а сделала рукой жест «пока, счастливо!» Слава вышла, подумав: «Что-нибудь эту девушку может обидеть, вывести из себя, оскорбить? Нет, наверное. Она всегда улыбнется и засмеется. Вот какой хороший характер, сказала бы моя бабушка… А я думаю, что в этом есть что-то ненормальное!»

В зале при церкви на Якка стрит давали крепкий кофе. Но не было таких вкусных кукиз[26], как в женском клубе на Оксфорд. На Якка под конец встречи всегда демонстрировали кекс, принесенный кем-то из «именинников» — 10, 15, 20 и т. д. дней трезвости. Но кто и когда его съедал, оставалось загадкой.

В большом зале с длинными скамьями вдоль стен, с длинными столами, сдвинутыми в центре, с неразобранными пирамидами стульев, как всегда, было полно людей. Они, видимо, приходили сюда задолго до начала митинга, как и оставались многие, долго после. Сегодня здесь была уйма балетных. В шароварах на веревочках, в шортах и высоких шерстяных гольфах — они будто пришли на репетицию мюзикла — балетные толпились вокруг одного, сидящего на столе: он показывал какие-то движения рук. Некоторые повторяли в сторонке. То есть, может, многие собирались на пробу после митинга. Слава села на скамью вдоль стены. Рядом сел толстяк с бананом.

Кое-кто несколько раз звал Нэнси, которая вот-вот должна была прийти, как отвечали из другого конца зала, или которая еще на кастинг, или которая получила роль, как кричали другие. Все, казалось, знали Нэнси. Слава тоже ее знала — это была проститутка из спектакля «Сумасшедший Винсен». Сам «Винсен» сидел в углу, в кожаном кресле. С полузакрытыми глазами, он тем не менее увидел вошедшую Нэнси и показал ей на стул рядом. Нэнси послушно села.

Встречи на Якка можно было бы назвать актерскими классами. Здесь была вся труппа из спектакля, на пробы которого и Славица, и Раечка ходили когда-то. Потом они ходили на премьеру «Сумасшедшего Винсена», а труппа тем временем, видимо, спивалась и вся становилась «сумасшедшей». Режиссер и он же исполнитель Ван Гога получал колоссальный кайф от проводимых им проб. Хотя вся труппа была уже набрана! Слава точно помнила, что все занятые в спектакле были уже там, с ним, вокруг него: на пробах! Зачем же он проводил набор актеров?! «Может, для запугивания, так сказать, своих актеров, чтобы те стали более зависимыми от него, режиссера! — так разглагольствовала Славица после премьеры, объясняя Раечке, что их обманули. — Раз этоттип себе такое позволяет, то где же гарантия, что другие так не делают?» Раечка была как в столбняке и только моргала глазками: «Какой ужас! А мы-то старались… Я еще, помню, спиной выходила на сцену… Помнишь, Славочка? Чтобы как-то выделиться, отличиться… Вотдурочки-то…»

Толстяк предложил Славице банан, достав его из-за пазухи гавайской рубахи. Шкурка банана поблескивала — видимо, толстяк потел, это был его пот… Слава отказалась от банана.

Председатель митинга просил собравшихся рассаживаться. Председательский стол стоял под сценой с опущенным занавесом. По обе стороны сцены были укреплены флаги — американский и калифорнийский, с медведем. Вот председатель объявил сегодняшнюю ведущую, и к столу выбежала тоненькая старушка.

— Герлз энд гайз, хай![27]

И весь зал закричал «Хай! Хай!» Толстяк сказал шепотом, а Слава прошевелила губами свое «хай!»

На опаздывающих, разбирающих пирамиды со стульями, шикали. Зал был полон. Громадный зал, человек на двести, был полон добровольными алкоголиками и алкоголиками, привлеченными судом.

Старушка тем временем рассказывала, что уже пятнадцать лет ходит на АА митинги, что видела она приходящих и уходящих, но потом опять возвращающихся, как в свою семью, людей. И что поженила она не одну пару посещающих АА и не на одном крещении детей этих пар была. Она не села за стол, а, взяв микрофон с подставкой в руки, прыгала вокруг и потом села на стол. Она сказала, что упустила свое личное счастье, то есть никогда не вышла замуж, а все ходила на митинги. Но что она все равно счастлива и что все присутствующие это ее большая семья. Она забыла уже, как алкоголь выглядит, не то что пахнет, но встречи АА никогда-никогда не бросит.

Она назвала несколько таких же, как и она, членов АА, помахала им рукой — они были в зале — и пригласила первого выступающего. Все зааплодировали, а к столу уже пробивался здоровый мужик в костюме тройка. Старушка спрыгнула со стола и, еле дотягиваясь до плеча мужика, стукнула его кулачком: «Ты, я вижу, проказник!» — засмеялась она. Мужик сел за стол и обеими руками схватился за микрофон, поставленный перед ним. За секунды он покраснел и заблестел выступившим на лбу потом.