— Подай, пожалуйста, карту Д-Альфа…
— О, Озбак, непокорный Кацу! — раздалось пение гостя в десяти шагах от входа.
Затем некоторое время его не было слышно.
Мушни присел на Гладкий Камень и углубился в карту.
Эти Гладкие Камни появились при очистке входа в пещеру. До того как вход был очищен, лаз был настолько узок, что в него мог забраться только мелкий скот, а человеку приходилось вползать. Но внутри сразу становилось просторно. Мушни и Нина в своих научных отчетах сохранили народное название стоянки — «Пещера кремняка».
В деревне Хуап все поля усеяны камнями. Какие там камни! Каждый камень — отдельное творение, автор которого — тысячелетия. Как я любил сидеть у мельницы и глядеть вниз, на зеленую лужайку, где живописно рассыпаны замшелые валуны. В Хуапе камней даже слишком много, они мешают поселянам обрабатывать поля. А эти Гладкие Камни — одной породы и формы с лежащими на полях, шершавыми и обветренными, но из-за того, что тысячелетия были спрятаны под землей, выглядели действительно гладкими и свежими. На одном из камней был установлен нивелир.
— На помощь! Медведь! — послышался голос гостя.
Голос доносился оттуда, из глубины. Археологи насторожились. Но вслед за паузой услыхали густой веселый хохот гостя. Он шутил.
Еще долго после этого они слышали его пение с упоминанием непокорного Озбака. Мушни и Нина стали усердно копать. Прошло около получаса. Вдруг снова раздался рев их гостя:
— Господи! Кремняк!
Но шутнику уже не поверили. Так в старину некий пастух, утомленный одиночеством в горах, несколько раз посылал в долину ложный сигнал о помощи, и однажды, когда лихие абазины налетели на альпийские луга, его крик о помощи никто не воспринял всерьез, и пастух вместе с отарой был угнан в плен.
На зов Камидата археологи не откликнулись. Они копали сейчас в слое 4Б, где было особенно много находок. Но тут шаги гостя стали приближаться, и вскоре он торопливо вытащил сам себя из отверстия. Вид у Камидата был, несомненно, испуганный. Волосы у виска крутил он быстрее обычного. Джигит и впрямь что-то там видел.
— Кремняк! Кремняк! — гость едва переводил дух и сам чем-то походил на неандертальца из университетского учебника. — А еще говорят, что он не существует!
Однако археологи не разделили его тревоги. Мушни извлек еще один кремень. Нина встала с метром, а он поднялся «выстрелить» из нивелира. Записали на карту данные. В тот момент, когда гость хотел возмутиться, что к его тревоге относятся с недоверием, археолог спокойно произнес:
— Идем. Поглядим, что ты там увидел.
— Ты не веришь?
Мушни вспрыгнул на крышу Стены.
Нур-Камидат храбро последовал за ним, но, вползая в пещеру, прихватил лежавшую у входа лопату.
* * *
Пол был глинистый, вязкий, но ровный. Они зажгли свечи и пошли.
Шагая впереди, Мушни время от времени высвечивал куски потолка. Там, прижавшись к камням, дневали летучие мыши, прячась от света. Человек был им незнаком — они и не думали его пугаться.
— И что же?
— Кажется, дальше.
Продвинулись еще глубже.
— Стоп! Вот и след! — прошептал Камидат и схватил Мушни за локоть.
Археолог присел и высветил место, на которое тот указывал. И увидел след человеческой стопы. Обыкновенной, человеческой.
— Возвращайся назад. А то Нина там одна, — сказал он спутнику.
Нур-Камидат не заставил себя упрашивать. Прихватив лопату, он устремился к выходу.
Мушни нравилось уединяться в пещере. Он присел над следом и стал его изучать. Конечно же, это мог быть его собственный след или же след Нины, которая так же, как и он, часто забиралась сюда босиком. Камидат, кажется, зря паниковал: след этот ничем особенным не отличался от человеческого. По традиции все, кто описывает снежного человека — кремняка — рыжика, подчеркивают его внушительные размеры. Между тем науке доподлинно известно, что неандерталец ростом и телосложением был меньше средних габаритов современного человека.
Интерес к следу у Мушни остыл. Но, раз забрался сюда, он решил исследовать конечный пункт пещеры. Там был узкий проем, в который ему пока не удавалось пролезть, и он не знал, есть ли там еще залы.
Прислонившись плечом к каменной стене, Мушни стал мечтать: верный признак хорошего настроения.
Скоро материальные проблемы будут позади, потому что Мушни почти открыл эффект корня цветка… Сок этого самого корня содержит не только антибиотик. Из него еще можно изготовить средство, избавляющее от волос. Прости, но не могу дать подробности. В научном мире тоже появляются рвачи и перехватчики. Мушни сам — к чертям бескорыстие! — продаст патент, и причем продаст за границу. Поскольку первоначальное упоминание о цветке принадлежит Руслану Гуажвбе, гонораром он честно поделится с ним. А на оставшиеся полмиллиона Мушни создаст при Музее археологический фонд. Все, кто хочет и может работать, не будут испытывать нужды в средствах. И конечно же, Мушни не бессребреник. Он и себя не обделит: купит лучшие инструменты, цейсовские нивелир и теодолит, базу построит основательную здесь, в Хуапе, и ни от кого не будет зависеть…
В очередной раз Мушни в своих мечтах не добрался до своих личных нужд и проблем. Вдруг он обнаружил, что место, к которому он прислонился, было похоже на огромную каменную пробку. Он наддал плечом, и камень этот зашевелился. Мушни надавил на него изо всех сил. Камень с легкостью отвалился и упал на невидимую сторону. Открылся узкий проем, по которому можно было попасть вниз. Пока на глаз он не мог определить глубины отверстия.
