Но коварны горы, и коварны люди, в горах живущие. Друзья не подозревали, что племянник-головорез как раз видел их и крался за ними.
* * *
Ученые шли за тщедушным на почтительном расстоянии, пока он не добрался до Пещеры. Тут Нур-Камидат обернулся и стал оглядывать окрестности. Друзья притаились, не подозревая, что позади них племянник проделал то же самое.
Тщедушный свистнул. Его свист услыхал племянник и тоже ответил: спокойным, несмотря на тяжелое дыхание, свистом. Но кто бывал в горах — те знают, сколь обманчиво бывает распространение звука среди скал и пропастей. И то, что ответный свист головореза услыхал Нур-Камидат, но не услыхали ученые, находившиеся между ними, — это обычное явление в горной местности.
Нур-Камидат, видя, что племянник не поспевает за ним, не стал его ждать, а без колебаний забрался на Стену и исчез в узком проходе. Ученые же остановились, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Игорь поднялся и заглянул в пещеру.
Покуда тщедушный продвигался по ровному проходу, им не следовало пускаться за ним: он бы немедленно обнаружил за собой свет фонаря. Но вскоре его лучина пропала. Игорек догадался, что проход сворачивал влево. Он поманил друзей: можно было следовать за тщедушным.
А племянник-головорез, который к этому времени подкрался совсем близко, с удовольствием отметил наличие у своих врагов не только видеокамеры, которую можно обменять на целых двадцать ампул омнопона, но и то, что у каждого из «терпил» в руках появилось по отличному японскому фонарю, за которые в любой аптеке, падлой буду, дадут по две ампулы!
При этом, забираясь по Стене в Пещеру, он точно так же, как ученые, не спешил себя обнаружить.
* * *
Нина совершенно не могла понять, что было с ней в последние сутки. Неужели все это ей приснилось? Но разве такие правдоподобные сны бывают? А если все с ней случилось наяву, то кто же ее из плена вызволил? Чачхал? Тогда где же он сам? И почему она снова привязана, и привязана на том же месте и точно так же, теми же узлами, что вчера?
Конечно же, это сон, рассмеялась в душе Нина, хотя ей было не до смеха. Тем более что у ног ее валялся источник сна: кисет со снадобьем кремняка.
Между тем уже давно занялся день, а кремняка все не было. Губная гармошка как висела у нее на груди, так и продолжала висеть. Отложив в сторону пахучее снадобье, девушка взяла ее связанными руками и стала играть.
«Как бы на мою игру не сбежались рыжики, предлагая Честь различных Пальцев», — подумала про себя Нина, никогда не терявшая чувства юмора.
Сладкие звуки губной гармошки поплыли по ущелью, сливаясь с ласковым звоном ручья и трелями птеродактилей.
И стронулось что-то в нутре у одинокого зверя — у пещерной медведицы. Прислушалась она, прижимая к себе маленьких, по полторы тонны каждый, своих медвежат. Звали-манили к себе эти звуки, хотелось выйти ей из сырого грота и пойти в разудалый пляс.
Успеет ли кремняк?
Это было другое время, совсем другое… Еще когда гостил Хрущев в селе Дурипш, специально для него соревновались лучшие сборщики зеленого золота. Хрущев гостил у долгожителя: сводки приносили прямо к столу. Юная Аннушка победила всех! И на конных игрищах, устроенных в честь высокого гостя, она сидела рядом с Никитой Сергеевичем! И он, он, Нур-Камидат, первый наездник соседней деревни, выиграл приз, взял первое место в конном заезде на дальней дистанции. И этот приз всенародно преподнес Аннушке! Она зарделась от смущения, но и от удовольствия.
Потом она с ним дважды встречалась в Гудауте, на традиционном месте свиданий: в мучном отделе колхозного рынка. Оба раза он покупал большие кульки тульских пряников. На второй раз она приняла их от него лично. Молодец он был во всех отношениях. Вскоре она приехала погостить к родственнице в село Хуап и дала ему об этом знать. Верный привычкам скромности, он явился, помнится, с племянником-головорезом.
Она вышла к нему на свидание тоже в сопровождении родственницы. Гуляя по лесу, они выбрались к Пещере. Хотели даже войти внутрь, но там было полно шариков козьего кала: туда в непогоду пастухи загоняли стадо.
А через месяц они поженились. Но ей надо было учиться дальше!
И даже когда она стала работать в Обезьяньей Академии и поступила в целевую аспирантуру, взяв тему под руководством академика Массикота, не переставала надеяться, что Камидат согласится переехать к ней в город. В конце концов, ведь и в Сухуме есть ипподром! Но Камидат упрямился.
«Дык! — сказал он ей. — В Гудуту переехать еще могу, но в Сухум — никогда!»
Так и жили они порознь. Потом он взял и привел другую жену. А у нее появился Серпантин Христофорович Пулиди.
Анна Махазовна вздохнула. Тут только, очнувшись, она заметила, что идет как раз по следу своих воспоминаний и приближается к Пещере.
А когда она подошла к входу, когда увидела Стену — тут только ученая дама обнаружила, что это и была та самая Пещера.
Ей ничего не оставалось делать, как тоже взять свечи, найденные у входа, и углубиться в Пещеру.
* * *
Осторожно ступая и светя фонарями только себе под ноги, чтобы шедший впереди не заметил света, ученые продвигались по узкому проходу Пещеры. Пещера была карстовая, неглубокая, таких пещер на Кавказе множество. Игорек, стоявший первым, сразу обнаружил узкий лаз, по которому друзья спустились в Залу.
