— Зря теряем время! Придется подняться к Мушни!
Серпантин расстегнулся, и приятели поехали. Место, где располагался Мушни, вызвался показать замечательный малыш, который, проходя мимо, мысленно вопил, что готов ходить в школу, что вовсе не отказывается ходить в школу, но — только не арифметику, только не учить эту арифметику! — причем вопил пострел так страстно, что его можно было услышать и без телепатии.
Но приятели все же припозднились. А почему они припозднились — вряд ли будет интересно читателям; главное, что ребята подоспеют-таки вовремя. А если и интересно, где они пробыли несколько часов, — потерпи, мусье читатель; ведь ты не спрашиваешь, почему же никак не доедет до места Ермолай Кесугович после столь трудных приготовлений к отъезду…
* * *
Черт возьми! И в палатках лагеря, и у Стены Игорю и его друзьям пришлось поцеловать дверь, как сказали бы во Франции. Мальчишка посоветовал им подняться к Мироду. Анна Махазовна почему-то настояла на том, что останется в лагере и отдохнет. Друзья пожали плечами и отправились в путь без нее.
Зато они попали как раз на обед, который был кстати, потому что ученые проголодались. Главное, Руслан Гуажвба был тут.
Серпантин не выпил ни стакана, как хозяева ни настаивали. Он изучил обстановку и уже не прочь был направиться с друзьями к Пещере кремняка, чтобы встретить и зафиксировать неандертальца раньше этих милых людей, которые, если верить телепатии, тоже собирались это сделать. Но захмелевший Игорек уже не слушался его сигналов. А чем больше волновался Серпантин, тем труднее становилось ему не только слушать мысли, но и отдавать приказы.
«Теперь — встать! Теперь — встать!» — мысленно уговаривал Серпантин коллегу, но Игорек, попробовав действительно славного вина хозяина, не слушался — и все тут! И Серпантину пришлось воспользоваться обычной речью. Он сообщил хозяевам, что в лагере археологов их поджидает дама.
Кизил — медвежье лакомство
Оставив машину около Поляны, Нур-Камидат и племянник стали взбираться вверх по тропе. Без передышки взошли до Высохшего дуба, но тут племянник стал задыхаться.
— Дыхание ни к черту, — вздохнул он, тяжело дыша. — Тубик.
— Отдышись и догоняй, — бросил, не останавливаясь, Нур-Камидат.
Племянник-головорез остановился, чтобы отдышаться, как раз на медвежьей тропе, где сегодня кремнячка встретилась с медведем и по которой добрый зверь отправился полакомиться любимой ягодой в честь возвращения кремнячки. И вот он наелся кизила и возвращался обратно. И тут-то лоб в лоб столкнулся с племянником-головорезом.
— Ступай, малый, я тебе не мешаю, — как бы сказал медведь, останавливаясь и пропуская человека.
Но племянник не понял лесного прокурора и потянулся к парабеллуму, надежному, как семь братьев. Медведь почувствовал: это самый что ни на есть головорез. Он попятился назад, но его движение было истолковано как обманное. Племянник выпустил в сторону медведя двух из семерых своих братьев и, по привычке лагерного беглеца, немедленно кинулся к обрыву.
— Козел! — кричал он на бегу. Не то чтобы он спутал лесного прокурора с предводителем мелкого рогатого скота; просто слово «козел» он применял по отношению ко всему живому, когда был недоволен. К счастью, эти двое из семерых братьев не попали в медведя. Зато сам племянник как ринулся в пропасть, так и сорвался вниз.
Это было то место, откуда Мушни сбрасывал археологическую землю в обрыв, что и спасло племянника. По мягкой земляной насыпи он без ушиба и без боли докатился до Ягырты и бултыхнулся в водоем. Нур-Камидат, который видел только падение племянника, но не сопутствовавшие ему счастливые обстоятельства, без колебания последовал за ним.
Преодолев тот же путь до водоема, он шлепнулся рядом с племянником. Тот даже вздрогнул от неожиданности и вскинул парабеллум, который так и не выпустил из рук при падении.
— Здорово, дяхоз! — обрадовался он, узнав Нур-Камидата, похлопал его по плечу, потом почесался, встряхнулся и вышел из воды.
Медведь же, не понимая, почему и за что его вдруг оглушили выстрелами, заковылял прочь от греха подальше и, чтобы быть в безопасности от искателей приключений, взгромоздился на Стену и забрался в лаз Пещеры.
