Кремневый скол - [34]

— Ты, неформалка, звиадистка! Связался с тобой — так мне и надо!

Сейчас во гневе, он видел перед собой не только неформалкукремнячку — ему казалось, что рядом с ней стоят все его прежние жены. Потому он даже говорить стал во множественном числе:

— Чтобы я никого не видел тут, не нужны вы мне все!

Кремнячка встрепенулась и заметалась по хижине, как напуганный зверек. На лице ее отразились муки немоты, которой он так и не заметил. Ачарпын был приторочен к ее поясу, в руках она держала дощечку и нож. Она опустила голову и, не оглядываясь, вышла. Она медленно пошла по двору, не замечая ластившихся к ней собак. Дойдя до середины лужайки, нагнулась и положила дощечку на траву. Выходя за ворота, вонзила нож в дерево сваи. И медаль, отцепив от груди, накинула на рукоять ножа.

Собаки догадались, в чем дело, и уже сделали выбор. Они проскочили вперед прежде, чем она прикрыла калитку.

По скошенному лугу она направилась в сторону Горы, где была Пещера кремняков. Бжяцал и Пиркья молча семенили за кремнячкой.

— Иди, иди и забудь сюда дорогу! — кричал Камидат ей вслед.

Еще долго после ее ухода он гневно ходил по пацхе из угла в угол.

Потом вышел во двор. Как ни крутил волосы у виска, не мог успокоиться и осознать случившееся. Раз даже, носясь по двору, споткнулся о дощечку, лежавшую на траве, но, не поняв, что это такое, в сердцах отпихнул ее ногой.

И как раз в тот момент, поднимая пыль, подъехала и затормозила у ворот легковушка. Это примчался его племянник-головорез.

— Что случилось, дяхоз? — крикнул он.

— Пусть катится на все четыре стороны! — взревел Нур-Камидат, и племянник понял, что опоздал.

Нур-Камидат пошел навстречу племяннику. Он торопился поскорее рассказать о постигшей его несправедливости. Подойдя к воротам, он вдруг заметил нож, вонзенный в дерево сваи, и медаль на его рукояти. И словно неожиданно пробудился ото сна. Схватившись за рукоять ножа, накрепко всаженного в дерево, джигит прильнул к нему лбом. И, не выдержав, затрясся от рыданья.

— Опять то же самое, дяхоз?

А кремнячка? Притихшая, шла она некоторое время по направлению к Горе. Но вскоре успокоилась, заметила следовавших за ней собак и даже нащупала забытый за поясом ачарпын.

ЧАСТЬ VI

Золотое Колесо

До часа, когда все должны были встретиться и идти к Пещере, оставалось еще много времени. Руслан торопился пообщаться с народом, испить полную чашу народной патриархальной жизни, хотя не только ее. Мирод же ретировался, потому что ему давно хотелось пойти к Поляне.

Когда он зашел домой за инструментами, сын понял, куда направляется отец, и вызвался пойти с ним.

— Ладно. Неси инструменты, — сказал Мирод равнодушным тоном. Но ему было приятно, что единственный сын проявляет интерес к его делу.

Пошли лугом вдоль пенистой Ягырты, огибавшей Святую Гору.

Святая Гора была, собственно, не гора, а, скорее, высокий холм, густо заросший грабом. Там и находилась Пещера кремняков.

У подножья Святой Горы речка раздваивалась. Один рукав ее приводил в движение две недалеко отстоящие друг от друга мельницы на зеленом лугу, усеянном великолепными мшистыми камнями. Хуап — истинный сад камней. А сразу за речкой лежала эта ровная Поляна. Мирод очистил от зарослей проход, который вел к ней, и заканчивал строительство мостика. Уже неделю занимался этим Мирод, отрывая себя и от домашних, и от общинных дел.

Он проработал с сыном до заката. Аккуратный деревянный мостик с перилами был готов. Теперь надо было идти домой, чтобы переодеться и подняться с друзьями, как было условлено, к Пещере кремняка.

Однако Мирод отправил сына домой, чтобы побыть немного одному и спокойно полюбоваться плодами своего труда. Некоторое время он сидел в тишине, погруженный в созерцание. Он не заметил, как неслышно поравнялась с ним кремнячка, сопровождаемая собаками.

* * *

— Ахшя! — обрадовался он, привлек и поцеловал кремнячку в голову.

Кремнячка взяла Мирода за плечо и обернула его в сторону Святой Горы. Она велела смотреть и внимать. Мирод замер и прислушался. Было тихо, только шумела речка да верещал дрозд в плюще около мельницы. Даже собаки остановились и смотрели туда же. Наконец что-то подобное дальнему раскату грома донеслось сквозь говор потока. Не отрывая взгляда от вершины холма, Мирод продолжал напряженно вслушиваться…

— Господи, благослови, — прошептал он.

Золотой круг облака с глухим гулом отделился от вершины и поплыл по небу. Внутри круга было ярко-белое свечение. Видение это, которое человеческим языком невозможно описать, длилось минуту. Потом исчезло, а Старейшина еще долго стоял и изумленно смотрел туда, где оно испарилось в густеющей желтизне вечернего неба.

Это было Золотое Колесо.

Только когда до слуха донеслась пастушеская мелодия, старейшина пришел в себя… Кремнячка удалялась вдоль берега речки вверх, по направлению к Пещере. Удалялась она, на ходу играя на свирели. Рядом бежали две овчарки.

И Мирод решил, что расскажет людям об увиденном нынче Сиянии, что призовет сюда народ и принесет вместе со всеми жертву Святой Горе, над которой кремнячка открыла ему свечение Золотой Стопы Отца.

* * *

Да не впаду я в блуд суесловия, говоря: храмы нужны людям, а не Отцу. Люди могут собраться и под добрым деревом — и Отец взглянет на них, потому что вспомнивший Отца загорается, как свеча. А не помнящий Отца не источает никакого света, потому его не видят в горнем мире и не охраняют. Зато его немедленно заметят там, где нет простоты, а есть только лукавство.