– Пока не дошло. Есть у меня еще старинная ложка, тоже деревянная. Ее дедушка из липовой чурки вырезал. Эта ложка заговоренная, она приносит счастье.
– Как интересно! – воскликнул львенок Симба. Он лег на мягкую траву и сказал:
– Хорошо Мурлыке. Сидит себе где-ни-будь на печке или, по крайней мере, на чердаке, поужинал, наверно...
– Эх, если бы мне сейчас хоть корочку хлеба... – прошептал Тишка. Он уже пересмотрел свои вещи и стал аккуратно складывать их в сумку.
– Не тужи, – попытался успокоить его львенок. – Когда я стану Королем-Львом, у тебя будет личный повар...
– Личного повара мне не надо, я к роскоши не привык, – отозвался мальчик. – Пусть лежат мои пожитки в сумке. Гребешок напоминает мне о матушке, а ложка – о дедушке.
– Кстати, – проурчал львенок Симба, – у тебя был отличный ножик. Где он?
– Я прячу его на груди. Он висит на шелковом шнурочке. Это подарок отца... Хочешь, я спою тебе?
– Давай, я с удовольствием послушаю.
И Тишка-Айтишка запел:
Зайца ноги кормят,
А медведя – лапы.
Птиц питают крылья.
Только мне, бродяге,
Нечем прокормиться.
Остается петь мне
Про лихую долю,
И брожу по жизни,
Словно ветер в поле.
Мальчик взял флейту и стал играть, да так жалобно, что стражники не выдержали и подошли поближе.
Флейта издавала хрустальные и нежные звуки. В чистом вечернем воздухе мелодия усиливала чувство печали. Она была такой прекрасной и трогательной, что Хрипун и Горлан вдруг неожиданно захлюпали носами.
– Почему вы, господа охранные генералы, плачете? – поинтересовался львенок Симба. – Это нам надо плакать.
– Почему ты нам сразу не сказал, что умеешь так играть? – всхлипывая, спросил Хрипун.
– Почему не признался, негодник, что флейта у тебя прямо как волшебная? – сморкаясь, вторил ему стражник Горлан.
– Что бы это изменило? – вздохнул Тишка-Айтишка.
– Мы бы тебя сразу в город пустили, без денег. Можете идти, мы не против. Денег не надо...
– Ты нас так разжалобил своей песней и игрой на флейте, что мы это век будем помнить, – сказал Горлан. – Идите в город, а вот флейту отдайте. По приказу его величества Брюхана Змееголова Тринадцатого велено все музыкальные инструменты отбирать...
– Ни за что!
– Тогда ночуйте в кустах! – посуровел Горлан, и бурдалаки отошли к воротам.
Тем временем Кот-Мурлыка приготовился спуститься с крепостной стены с веревкой в зубах.
– Где же твои друзья? – поинтересовалась кошка, вглядываясь в темноту.
– Наверно, прячутся кустах. Я сейчас спущусь вниз, а ты следи за стражниками...
– Ладно, – ответила кошка.
– Если наш номер удастся, – прошептал Кот-Мурлыка, – я буду твоим должником всю оставшуюся жизнь. Но если бурдалаки заметят меня, поднимай тревогу...
– Как это? – спросила кошка.
– Очень просто. Мяукай что есть силы.
Мурлыка спустился по веревке к основанию крепостной стены и, прячась в траве, пробрался к кустам.
– Тишка-Айтишка, Симба!
– Мурлыка вернулся! – воскликнул львенок Симба, выбираясь из-под полы куртки Тишки. – А мы уже думали, что ты нас бросил.
– Тише, – прошептал Кот-Мурлыка, – пошли к крепостной стене. Там висит веревка. Нужно быстро и бесшумно перелезть через крепостную стену.
Вскоре друзья благополучно преодолели препятствие и оказались в городе.
Глава восьмая
ДОБРОЕ СЕМЕЙСТВО
Львенок Симба, Кот-Мурлыка, Тишка-Айтишка и кошка Нюрка, с которой успел познакомиться Мурлыка, пошли по неосвещенной улице ночного города. Вскоре они увидели небольшой аккуратный домик, в котором приветливо светились окна. Тишка постучался в дверь.
– Люди добрые, смилуйтесь, пустите переночевать бедных странников.
– Кто вы такие? – спросила хозяйка дома. Ее голос был настолько приятным, что друзья воспрянули духом.
– Мы странствующие музыканты, – ответил мальчик, весело посмотрев на Кота-Мурлыку и львенка Симбу. – Я играю на флейте, а мои друзья поют и танцуют.
Нежным голосом хозяйка спросила:
– А ты добрый или злой?
Тишка пожал плечами:
– Не знаю. Я совсем один на белом свете. Хожу по городам и селам, на флейте играю, добрые люди меня не обижают...
За дверью помолчали, затем Тишка услышал шепот:
– Дед, может, пустим?!
Из глубины дома донесся старческий голос:
– Разве кто-нибудь по голосу может разобрать, добрый человек или злой? Но святое дело накормить голодного, а озябшего обогреть. Впусти их, детка!
Дверь отворилась. На пороге стояла прелестная девочка.
– Добрый вечер, – прошептал Тишка. – Есть еще на свете добрые люди. Только вот за ночлег заплатить нечем – у меня всего флейта да сумка.
Девочка внимательно посмотрела на него и сказала:
– Твоих денег нам не надо, только бы наших не забрали!
Старик, сидевший на скрипучем стуле, всплеснул руками:
– Прости, добрый человек, внучка у меня такая болтушка! Вся в мать. Настасьюшка, бывало, усадит гостя, а потом все говорит, говорит...
– Ой, какой симпатичный котенок, но такой большой!.. – воскликнула девочка, увидев львенка Симбу.
Будущий Король-Лев гордо приосанился.
– Это не котенок, а настоящий лев, только маленький, – сказал Тишка. – Если у вас найдется место, пустите и его.
– Обязательно найдется, – ответила девочка.
Оказалось, что дом принадлежит доброму старику по имени Седоус. Он улыбнулся Тишке, погладил по шерстке Кота-Мурлыку и ласково потрепал по загривку будущего Короля-Льва.
