Контрабандисты Гора - [72]

— Теперь Ты могла бы уйти с торгов приблизившись к серебряному тарску, — заключил он.

Тогда я снова выпрямилась на коленях и, не осмеливалась встречаться с ним взглядом, сказала:

— Рабыня благодарна за то, что Господин доволен ею.

Насколько привлекательными оказались очень многие из гореанских мужчин! Я знала, что они часто глазели на меня, особенно в последние недели, и чем дальше, тем больше. Впрочем, я сама часто бросала свои застенчивые взгляды, надеясь, что остаюсь незамеченной. Не думаю, что в этом я хоть в чём-то отличалась от других рабынь. В конце концов, есть мужчины, и есть женщины, и естественно, что каждый пол должен чувствовать желание к другому, мужчина желание господина, а женщины желание рабыни. Как изумительно было бы, думала я, принадлежать одному из них, быть рабыней только одного мужчины, быть его единственной, быть его настолько, чтобы он мог делать со мной всё, чего бы ему ни захотелось. Как часто по ночам, запертая в длинной, низкой конуре, скованная одной цепью с другими такими же, я думала об одном, особом мужчине, том, который мне так запомнился по нашим прежним встречам. Как давно это было, но я так и не смогла его забыть. Воспоминания о нём по-прежнему были свежи во мне. А я даже не знала его имени. Впервые я увидела его в торговом центре на далёкой планете. Потом на складе, лёжа связанной у его ног. Последний раз я видела его через решётку выставочной клетки незадолго перед моей продажей. Я не сомневалась, что он, так или иначе, был причастен к тому, что я оказалась на Горе, к тому, что теперь я ношу ошейник. В клетке он меня не узнал. Похоже, он даже не помнил меня. Для него я была ничем, всего лишь одним животным среди множества других, которых можно ловить, пасти, покупать или продавать.

— И чем же Ты собираешься наполнить свой бурдюк? — поинтересовался он.

— Водой, конечно, Господин, — ответила я.

Он осмотрелся, словно настороженно, а потом сказал:

— Добавь туда паги.

— Но ведь ещё рано, — удивилась я.

— Тем не менее, — настаивал мужчина.

— На причале не должно быть никакой паги, — напомнила я.

— Всего чуть-чуть, — сказал он.

— Но я не могу, на причал запрещено приносить пагу, — попыталась объяснить я.

Наконец, я набралась смелости и подняла взгляд на него, но тут же, поспешно, опустила глаза вниз. Я испугалась, что моё упрямство его не обрадовало. Я не была паговой девушкой, и причал не был таверной. Меня могли выпороть уже за то, что просто приблизилась к чану с пагой.

— Нас нельзя использовать на причале, — испуганно прошептала я.

— Тебе нечего бояться, сладкая таста, — успокоил меня он.

— Простите меня, Господин, — пробормотала я.

— Ты попробуешь? — уточнил мужчина.

Я ужасно боялась отказать ему, и ещё больше боялась того, что он от меня требовал.

— Ну что, договорились? — спросил он.

— Я попробую, — наконец, дрожащим голосом пообещала я.

— Кажется, что тебя следует выпороть, — заявил мужчина.

— Господин? — опешила я.

— Разве Ты не знаешь, что приносить пагу на причал запрещено? — осведомился он.

— Знаю, Господин, — ответила я, запутавшись окончательно.

— Тогда, почему Ты собиралась её сюда принести? — спросил он.

— Я не понимаю, — пролепетала я.

— Ты хочешь освежить знакомство с плетью? — поинтересовался он.

— Нет, Господин! — задрожала я.

Он шлёпнул себя ладонями по коленям и громко захохотал. Только теперь я заметила двух других мужчин, стоявших неподалёку. Судя по выражениям их лиц, их эта ситуация забавляла.

Я почувствовал, что краснею.

— Займись своим делом! — сквозь смех проговорил мужчина.

Я вскочила на ноги, и со слезами на глазах и сбежала по пандусу с причала на берег. За моей спиной слышался весёлый смех мужчин.

Позже, в гневе, в расстройстве и огорчении я рассказала об этом случае, расписав его во всей его оскорбительности Релии и Янине.

— Не бери в голову, — посоветовала Релия. — Ты становишься всё более привлекательной. Мужчины обращают на тебя внимание. Сама видела, как они поворачивают головы и провожают тебя взглядом.

— Это была просто шутка, — успокоила меня Янина. — Мы — бедные кейджеры. Мужчины развлекаются за наш счёт, пугают нас, дразнят.

— Они не собирались тебя обидеть, — заверила меня Релия. — Использовать тебя они не могут, а это — способ побыть рядом с тобой. Это своего рода флирт с их стороны.

Интересно, задумалась я, стал бы он, тот, которого никак не могла забыть, тот, который столь очевидно побрезговал мной и выкинул из головы, он, такой сильный и властный, вести себя подобным образом. Я бы предположила, что да. Несомненно, он этот красивый, мужественный монстр, тоже посмеялся бы надо мной. Бесспорно, он точно так же не постеснялся бы посмеяться надо мной, бедной, стоящей на коленях, испуганной, полураздетой кейджерой. Возможно, он даже сам придумал бы какую-нибудь столь же жестокую шутку, или даже что-нибудь ещё более забавное. Настолько же мы были беспомощны перед ними! Мы были рабынями. Релия предположила, что они флиртовали со мной. Было ли её предположение верно? Если бы я им принадлежала, то они, скорее всего, не стали бы утруждать себя такими играми. Они просто использовали бы меня в своё удовольствие. Действительно ли, спрашивала я себя, я становлюсь более привлекательной? Если это так и было, то, конечно, я не возражала. Ведь известно, что, чем более привлекательна и красива рабыня, чем сильнее он нравится мужчинам, тем выше вероятность того, что её жизнь и судьба будет легче. Конечно, она надеется и стремится понравиться своему владельцу. Она надеется быть хорошей рабыней. Кроме того, она не хочет встречаться с его плетью.