Какой беспомощной чувствуешь себя, будучи связанной!
Его нога перевернула меня на спину.
— Полтарска, — произнёс он.
Я не поняла того, что он имел в виду, но у меня даже мысли не промелькнуло о том, чтобы как-то прояснить это. Я была предупреждена, что должна держать рот на замке.
Таким как я, насколько я уже успела для себя уяснить, прежде чем открыть рот, нужно сначала получить разрешение.
Мне не хотелось бы, чтобы меня избили плетью, как это произошло с другой девушкой, которая посмела заговорить. Теперь она была молчаливее рыбы. Уверена, больше она открывать рот не посмеет.
Сама я даже представить себе боялась то, что могла бы почувствовать, пройдись плеть подобным образом по моему обнажённому телу. Все мы были раздеты. Я заключила, что таких как мы можно было держать в таком виде. Нас уложили бок обок в четыре линии, так что между рядами получилось три прохода. Можно было подумать, словно мы были для них не людьми, а связанными животными. А ведь мы все были женщинами! Из-за того, что мы лежали, размеры мужчин, их сила и то насколько мы отличались от них, произвели на меня такое впечатление, которого, я думаю, никогда прежде не производили.
Кроме того, мужчины стояли, прохаживались среди нас, а то и переступали прямо через наши тела.
Мы были у них под ногами, в буквальном смысле этого слова.
Меня до крайности удивила одежда этих мужчин. Они были одеты в своего рода туники, а обуты в высокие сандалии, закрывавшие голень спереди, закреплённые на ногах несколькими кожаными ремешками. Волосы некоторых были подвязаны лентами, а двое сжимали в руках плети.
Происходившее было выше моего понимания. Фактически, я знала только то, что, как и другие, была раздета догола и лежала на полу, связанная по рукам и ногам.
Один из странных мужчин двигался среди нас, останавливаясь то перед одной, то перед другой девушкой. В руке у него была смотанная плеть. Подойдя к кому-нибудь, он приседал, поднося плеть к её губам, и требовал: «Поцелуй это и скажи „Ла кейджера“».
Вскоре он добрался и до меня, лежавшей на спине. Я попыталась вытянуть руки из опутавших их верёвок, но всё было бесполезно. Мужчина присел около меня, и тяжёлые, похожие на свернувшуюся змею витки плети приблизились к моему лицу.
— Поцелуй это, — приказал он, — и скажи «Ла кейджера».
Чтобы поцеловать плеть мне пришлось немного приподнять голову.
— Ла кейджера, — повторила я за ним, совершенно не представляя, что это могло означать.
— Капсулы готовы, — крикнул какой-то мужчина.
Значения этой фразы я тоже не поняла.
Вслед за первым, буквально парой мгновений спустя, ко мне приблизился второй товарищ, тоже присевший около меня. Я успела заметить в его руке большой, толстый квадрат мягкой, сложенной в несколько слоёв, белой ткани. Одну руку он подсунул под мой затылок, удерживая голову неподвижно, и другой рукой плотно прижал ткань к моим носу и рту. Я попыталась бороться, крутить головой, но была полностью беспомощна. Ткань была влажной, и от неё шёл резкий, необычный, незнакомый мне запах. Конечно, я попыталась задержать дыхание.
Перед глазами был высокий потолок какого-то большого помещения, похожего на склад. Лампы горели, но свет их был тусклым. Чувствуя, что кислород в лёгких заканчивается, я снова попыталась крутить головой и выворачивать лицо из-под толстых слоёв влажной ткани, но ту лишь плотнее прижали к моим носу и рту. Я задёргалась, пытаясь бороться. Я крутила руками и ногами, тянула их в разные стороны, в тщетной попытке вытащить скрещенные запястья и лодыжки из тугих витков верёвки. Я была совершенно беспомощна. Сначала в помещении потемнело, потом свет погас и остался только обволакивающий резкий запах. А затем я потеряла сознание.
Почему проходя мимо неё, я подцепил её ногой и перевернул? Тому было несколько причин. Во-первых, большинство уже лежали на спине, так что, казалось более подходящим, и даже более эстетичным, чтобы лоты, в этой партии, были расположены однородно. Во-вторых, когда они лежат на спине, им удобнее преподавать их первый урок, а именно, тот факт, что они объекты для наказания, что символизировала плеть, которую он целовали, и первые слова, которые они должны были произнести на том, что будет их новым языком. И, наконец, в-третьих, в этом положении, их можно было легко, быстро и систематически готовить к транспортировке. Когда товар доставили, каждый лот был помещён в положение бара, то есть, уложен на живот, с головой, повёрнутой влево, с запястьями, скрещенными сзади, и со скрещенными же в щиколотках ногами. Правда, сами они пока ещё названия этой позы не знали. В этом положении удобно связывать их руки и ноги. Некоторые из лотов пытались бороться, и кому-то приходилось их придерживать в этом положении, пока другие связывали им запястья и лодыжки. Позже они уже не сделают даже намёка на сопротивление, поскольку им доходчиво объяснят, что результатом даже малейшего намёка на сопротивление будет удар хлыста или плети. Они будут бояться настолько, что будут принимать любую позу, которую им прикажут принять настолько быстро, насколько это возможно, причём ещё и максимально изящно, поскольку тем, кем они должны в скором времени стать, не позволено быть неловкими или неуклюжими.
