Китовый ус - [115]

Валентина только вернулась из Болгарии, кожа у нее была бронзовая, настроение — прекрасное. Не стоило и спрашивать, как она съездила, да и Валентина чуть ли не на пороге встретила Грахова возгласом:

— Хороша страна Болгария! Хороша!

И тут же спросила:

— Тебя не шокирует, что я с бигудями, в шортах? Можешь смотреть, меня не убудет.

— Мать, ты того, — проворчал Руслан.

— У нас душно, а откроешь окно — комары летят. Потом приходится пылесосом вылавливать. В подвале мокро, тепло, они там живут и зимой и летом. Век научно-технической революции — все нужное и полезное человеку исчезает, а такая гадость приспосабливается…

Она быстро накрыла на стол, заставила Руслана крутить ручку кофемолки, угощала «ленивыми» варениками, приготовленными по какому-то особому рецепту, подала к ним мед, конечно, башкирский, в подарочном бочонке, и черную смородину, протертую с сахаром.

— Так, значит, Тони врезала второй замок, — сказала Валентина и покачала головой. — Ну и щука, ну и щука… А ты, Алексей, не переживай, подумаешь, потеря какая. Только вот Алексея Алексеевича не отдавай, испортит парня. Она ведь его не воспитывала. Давай, пойду в суд твоим свидетелем, а? — она то хватала Грахова за рукав, то потрясала в воздухе кулака ми: — Уж я ей покажу, ух и покажу!!!

— Тут, старичок, есть особое еще обстоятельство. Тут, старичок, в деле появился человек со стороны, — весомо и медленно начал Руслан. — Знаешь, выражение сейчас ходит такое: человек со стороны. А с какой или чьей стороны, гм, никто таких вопросов не задает. Со стороны, и все тут. И если ты не со стороны, то вроде как второй сорт. Так вот и в твоем деле есть такой человечек. Может, знаешь уже все, так я не буду продолжать, вычеркни из протокола…

— Рассказывай, может, как раз завтра в протокол и пригодится, — сказал Грахов, теряясь в догадках.

— Ты знаешь, что твоя Антонина, или Тони, как ее Валя прозывает, сошлась с Романом Славиным?

Грахов недоумевающе посмотрел на, Руслана, затем на Валентину, подумал: «Какой еще Роман Славин? Ну и весело смотреть им на меня, ну и потешаю их…»

— Как, ты ничего не знаешь?! — закричала Валентина. — А ведь тайна только для тебя!

— Да, старичок, сошлась она с ним, говорят, раньше, еще за границей. Поэтому, ходят слухи, ее и отозвали оттуда. Ты уехал в деревню, он перебрался в твою квартиру, хотя у него есть и своя. Не знаю точно, но поговаривают, что Антонина решила доказать всем, а особенно у себя на работе, какая у них высоконравственная, чистая и настоящая любовь. Снова поедет за границу, она там уже привыкла, старичок, не может без нее.

— Ладно, ребята, — сказал Грахов. — Но кто такой Славин?

— Да знаешь ты его, такой высокий, наглый, с баками. Работал в журнале, затем на год послали за границу. На белой «Волге» ездил. Не знаешь? Тогда, наверно, слышал. Это тот самый, который за границей язву нажил, на машину деньги приберегал. За год на «Волгу» накопить не так просто. И он ходил в магазинчики, где продаются продукты по дешевке для собак, кошек. Разной требухой, по-нынешнему субпродуктами, год и по-питался. Вернулся, старичок, с колоссальной язвой, лег на несколько месяцев в больницу, а вышел — купил машину.

— Так это — эээтот Славин? — поразилась Валентина. — Какая блистательная пара, боже мой! И этот Славин представлял нас там, в собачьих магазинах! Господи, какой позор! Современные штольцы… Это уже не наш тип человека, это уже американцы — деловые, бездуховные, расчетливые. Черт с ними, пусть хватают или, как но-ихнему, хапают машины, ковры, квартиры, дачи, а сейчас книги, книги, которые из духовной ценности превращают в ценность материальную, но должны же будут они в конце концов нахвататься, обожраться и отравиться благами. Ведь таких уже немало, у которых есть все, а они не останавливаются!

— Мать, ты несколько драматизируешь ситуацию, — лениво возразил Руслан. — Мы все не бессребреники, каждому хочется жить обеспеченнее, богаче. Естественное желание. Скажем, я понимаю человека, когда он в туалете ставит импортный унитаз. Лучше они сделаны, что и говорить. Но вот когда человек два-три месяца гоняется за модным голубым унитазом, может, у него в белый не так получается, то я этого человека уже не понимаю. Есть что-то патологическое, если человек считает, что с голубым унитазом у него больше достоинств, нежели с белым. Я что-то не припомню случая, мать, чтобы кто-нибудь отравился благами, остановился. Твой гороскоп — это эмоциональное отношение к проблеме, а не истинный прогноз. И я бы на твоем месте, старичок, оставил сына Антонине. Он у Романа и Тони пройдет такую закалку, такую школу!

— Руслан, что ты говоришь? Ты соображаешь, что говоришь?

— Послушай, мать, возможно, мой вывод кажется странноватым, однако это единственно правильный выход из создавшегося положения. И вот почему. Кто таков Грахов Алексей Степанович? Изволь: крестьянский сын, со здоровой основой в смысле нравственности, хороший парень, что, как известно, не профессия, способный малый, но с кучей комплексов. Вот, например, чисто граховский комплекс: куда нам со своим рылом в калашный ряд. Он скромен, совестлив, сердечен, добр и так далее. Достоинства у него прямо-таки — непреходящие ценности. Но всем нам нужно пройти целый виток по спирали развития, назовем его, допустим, материально-техническим витком, к которому Грахов безразличен, иногда он поеживается от нового, не понимая многого, потому что занят самокопанием, поиском каких-то вечных истин, которые давным-давно найдены. Он увлекается самим процессом поиска, и на здоровье! А виток нам надо пройти, и поэтому какого черта делать ему из своего сына безвольного интеллигента во втором поколении? Грахов еще вполне может вернуться к земле, в крестьяне-интеллигенты, что ли. Ведь у него как у каждого идеалиста есть мечта: стать сельским учителем, поставить домик, копаться в огороде, вести здоровый и достойный образ жизни. Но это только мечта, хотя и не исключено, что он может так поступить. А его сын уже не вернется, он и дороги туда не будет знать, потому что основательно оторван от земли, а с другой стороны и интеллигент из него может выйти пока условный, формальный интеллигент. Так вот пусть пройдет школу у Романа и Тони. Граховым-отцом он еще будет, только не безвольным, без папиных комплексов, которые обрекают все его достоинства на бездействие. Сыновья должны проходить выучку, старичок.