Капетинги. История династии (987–1328) - [15]
В пользу Гуго были и иные козыри, о которых Адальберон не упомянул в своей речи. Первым из этих козырей была прочная сеть союзов, сплетенная им в среде высшей аристократии. Его брак с Аделаидой, сестрой герцога Аквитанского, в данном случае не пригодился Гуго, но ему приходились шуринами герцоги Нормандии и Верхней Лотарингии. Уже в двух предшествующих поколениях с умом заключенные браки обеспечили Робертинам выгодные союзы; кроме того, среди вассалов Гуго с избытком хватало могущественных сеньоров, графов и виконтов. Напротив, если матримониальное положение Карла было таким, каким его представил Адальберон, то оно сильно ему повредило; после смерти своей первой супруги, Агнессы де Вермандуа, он вроде бы женился на дочери простого рыцаря. В глазах Адальберона этот брак не только был мезальянсом, стеснительным для его крупных вассалов, но и свидетельствовал о явном безразличии, с которым герцог Нижней Лотарингии отнесся к требованиям его ранга, что было неприемлемо для государя. Впрочем, эти упреки Адальберона могли быть и клеветой, а так называемая дочь рыцаря — дочерью графа[32]. Но в любом случае, Гуго был гораздо более могущественным человеком, чем герцог Нижней Лотарингии, чей титул — тем более что он был создан недавно — не сопровождался ни территориальной базой, ни сетью вассалов, сравнимой с той, на которую опирался маркграф Нейстрии. Мы уже видели, что Гуго мог рассчитывать на поддержку тех, кто не был равнодушен к престижу династии Оттонов и надеялся на добрые отношения между двумя царствующими дворами. Наконец, Гуго Капет пользовался благоволением служителей Церкви, которые, без всякого сомнения, и сыграли решающую роль в его избрании: он с лихвой предоставил доказательства своего благочестия и заботы в деле реформирования Церкви. Многочисленные монастыри, находившиеся под его контролем, немало получили от его щедрот, и он способствовал возвращению к строгому соблюдению монастырского устава в Сен-Дени и Сен-Рикье.
Таким образом, избрание Гуго Капета не было обязано случаю — за исключением, конечно, падения на охоте Людовика V, из-за которого оно стало возможным, — это избрание объясняется всей совокупностью союзов, благожелательного отношения, позитивного образа их семейства, которые новый король и его наследники на протяжении жизни четырех поколений сумели сформировать у аристократии и духовенства королевства.
Глава II
От Гуго Капета до Филиппа I: короли XI в.
(Франсуа Менан)
Потомки слишком строго судили первых капетингских королей: их упрекали в слабости и неспособности подняться выше среднего политического положения. Однако у них было одно несомненное преимущество — продолжительное царствование: правление первых четырех государей династии — Гуго Капета, Роберта Благочестивого, Генриха I и Филиппа I — было долгим, они не знали ни настоящих династических распрей, ни внутреннего соперничества из-за короны. Все они с поистине наследственным упорством радели о поддержании и укреплении королевской власти. Они молчаливо придерживались единой линии поведения: избегать авантюр (нехватка средств в любом случае не давала им возможности в них ввязываться), искать дружбы клириков и симпатий слабых, не раздавать свои земли, изо дня в день бороться с сеньорами, которые подрывали их власть в самом королевском домене. Эти правители действовали крайне сдержанно, уже в силу тех условий, в которых находились: они не распыляли свои силы, как это делали императоры или англо-нормандские короли, постоянно метавшиеся с одного конца на другой своих обширных государств. Войнам и дипломатии первых Капетингов был свойственен крайне незначительный размах: они боролись за то, чтобы защитить или захватить какую-нибудь крепость или городок в нескольких десятках километров от Парижа.
Гуго Капет
(897–996)
В отличие от своих наследников, основатель династии правил сравнительно недолго — менее десяти лет. На самом деле он вступил на престол уже в зрелом возрасте, когда ему исполнилось сорок пять или чуть более лет, и краткая продолжительность жизни в эту эпоху оставляла ему мало надежды на длительное царствование. Мы недостаточно знаем о его правлении: ни один писатель того времени не посчитал нужным составить его биографию; «Историю» Рихера Реймсского, детально поведавшего нам об избрании Гуго, можно использовать до 995 г., но другие хронисты, например Рауль Глабер, посвящают ему несколько стереотипных фраз. До нас дошло лишь незначительное число актов Гуго Капета — около двенадцати. Такая скудная документальная база не позволяет нам поточнее узнать о деятельности Гуго, но зато она красноречиво свидетельствует о его слабости: ведь его современник, Оттон III, оставил после себя не меньше трехсот актов, и эта диспропорция подтверждает — даже делая скидку на любые возможные потери документов, — то, что мы знаем о пропасти в могуществе и влиянии между французской и германской королевской властью того времени. Судя по столь незначительному количеству документов, королевская канцелярия практически бездействовала. Но чтобы правильно ее оценить, нужно вспомнить, что акты, выпускаемые канцелярией, по большей части были привилегиями, которые подтверждали владение монастырями теми или иными землями и помещали их под покровительство короля: бездействие Гуго Капета в этой области попросту свидетельствует, что монахи считали бесполезным испрашивать покровительство такого слабого государя.
