Капетинги. История династии (987–1328) - [14]

После смерти Карла Лысого избрание вновь обрело силу в разных королевствах, появившихся в результате вышеупомянутого раздела: отныне выбирали магнаты, и не только среди представителей каролингского семейства, но и среди их соперников, которые смогли выдвинуться прежде всего за счет своего политического веса — даже если у всех них в жилах текла толика каролингской крови благодаря тому или иному из нескончаемых браков, связавших правящее семейство с высшей аристократией империи. Мотивы выбора в пользу того или иного кандидата менялись в зависимости от семейных связей, обещаний конкурентов, остатков уважения к королевской крови и беспокойства об общем благе. Последний мотив подталкивал выборщиков остановиться на наиболее деятельном кандидате, но это побуждение умерялось потаенным желанием, чтобы слабый король не сильно мешал крупным сеньорам. Избрание Гуго Капета задействовало этот сложный клубок мыслей и соображений.

Избрание Гуго Капета. Мы знаем об этом важнейшем событии благодаря нескольким современным хроникам, главной из которых является хроника Рихера. Монах монастыря Святого Ремигия в Реймсе, ученик Герберта Орильякского и наследник замечательной историографической традиции реймсской церкви, Рихер, возможно, присутствовал при избрании или во всяком случае был о нем прекрасно информирован. Он явно симпатизирует Гуго Капету. Блистательным пассажем его повествования является речь Адальберона, которую Рихер приводит во всех подробностях. Мы уже видели, как еще до смерти Людовика V Адальберон подумывал о том, чтобы короновать Гуго в надежде дать королевству деятельного правителя и избавиться от императорского влияния. Смерть Людовика и уже съехавшееся собрание облегчили ему задачу: Людовик без промедления был похоронен тут же, в Компьене, в Сен-Корней — хотя сам он желал упокоиться в аббатстве Святого Ремигия: но нужно было выиграть время, о чем недвусмысленно говорит Рихер. Как герцог франков, Гуго возглавил собрание и помог оправдаться Адальберону. Собрание, выполнив свои судебные обязанности, затем выслушало самого Адальберона, который напомнил о необходимости выбрать нового короля и выдвинул кандидатуру Гуго. Для того чтобы отсутствующие могли принять участие в выборах, он созвал новое собрание в Санлисе — городе, принадлежавшем Гуго. Между тем архиепископ отправился в Реймс, где выслушал и выпроводил восвояси каролингского претендента, Карла, герцога Нижней Лотарингии, брата покойного короля Лотаря. Собравшись в Санлисе 29 мая, магнаты (к сожалению, у нас нет точного списка присутствовавших) избрали Гуго. Историки, интерпретируя противоречивые источники, расходятся по поводу даты и места коронации с миропомазанием: 1 июня или 3 июля, Нуайон или Реймс, или коронация в Нуайоне и миропомазание в Реймсе. Выбор Нуайона мог объясняться памятью о произошедшей там коронации Карла Великого; этот престижный прецедент мог бы в какой-то мере заменить новому государю нехватку каролингской крови. Что же касается миропомазания в Реймсе, то оно могло бы служить знаком признательности архиепископу Адальберону, который помог Гуго во время выборов. Правда, традиция получать миропомазание в Реймсе в эту эпоху еще не совсем устоялась; некоторые предшественники Гуго устраивали эту церемонию в другом городе или два раза в разных местах, и только позже реймсские архиепископы сделали ритуал миропомазания своей прерогативой. Роберт Благочестивый был коронован и миропомазан в Орлеане, его сын Гуго — в Компьене, но эти исключения постепенно сошли на нет (кроме разве что коронации Людовика VI в Орлеане, продиктованной особыми обстоятельствами).

Почему был избран Гуго Капет? Теперь остановимся на причинах, побудивших избрать Гуго, а не Карла Лотарингского. В силу преемственности, существовавшей в лоне каролингского семейства, Карл мог стать королем — но не обязательно, потому что он не был прямым потомком умершего монарха. Адальберон убедил собрание предпочесть ему Гуго, потому что тот обладал качествами, необходимыми для государя, и уже фактически выполнял его роль. Фактор наследственности, к которому взывал Карл, не играл роли, если ему сопутствовали присущие ему недостатки. Процитируем пространную речь Адальберона, заслуженно ставшую знаменитой: «Мы знаем, что у Карла есть свои доброжелатели, которые утверждают, что он должен получить королевский титул, как и его предки. Но если обдумать это, то он не получит королевства по закону о наследстве, и на трон будет возведен только тот, кто блещет не только знатностью рождения, но и мудростью, кто стойко сохраняет верность и подкрепляет ее величием души. […] Но чего достоин Карл, который не руководствуется верностью, которого ослабляет бездействие, который, наконец, настолько слаб головой, что не убоялся служить иноземному государю и взял жену из рода служилых рыцарей, не равную себе? Как стерпит великий герцог, чтобы женщина из семьи его вассалов стала его королевой и властвовала над ним? Как подчинится тот, перед кем склоняли колена равные ему и даже высшие и поддерживали руками его ноги