Капетинги. История династии (987–1328) - [16]
С другой стороны, скромные размеры владений не давали Гуго возможности осуществлять настоящую власть над его крупными вассалами, которые были гораздо более или так же могущественны, как и он. Его роль арбитра в бытность еще герцогом франков в споре между архиепископом реймсским и последними каролингскими королями, без сомнения, восстановила влияние Гуго в сообществе магнатов. Поддержка, которую ему оказывали, каждый на свой манер, такие могущественные силы, как император и аббат Клюни, лишь помогла усилить это влияние. Итак, это ощутимое превосходство среди его равных привело герцога франков на трон, но оно выражалось в категориях влияния больше, чем реального могущества: его непосредственные соседи, герцог Нормандский и граф Анжуйский, превосходили его по размерам земель и количеству подчиненных людей, а другие магнаты — практически сравнялись с ним по этим показателям.
Владения Гуго Капета свелись к остаткам робертинского княжества: оно было лишь обломком того, чем управлял пятьюдесятью годами ранее Гуго Великий. Теперь оно не простиралось дальше Парижа на севере и Орлеана на юге. Во владения Капета входило несколько средних городов, таких как Санлис, Этамп, Мелен, Корбей и Дре. В этих городах у нового короля был свой дворец, отряд рыцарей, он получал там доходы с таможенных сборов и земельной собственности. Конечно, как всякий сеньор, Гуго владел сельскими угодьями. Но эти владения были сильно разбросаны и перемешались с другими сеньориями; посреди королевских земель обосновались враждебные силы, такие как сеньоры Монлери и Монморанси. К тому же у этой слабоструктурированной совокупности земель не было центра: на протяжении всего XI века не было столицы, или, точнее, их было несколько. Двор — громкое слово для окружения из нескольких десятков приближенных и служащих — переезжал из одного дворца в другой; короли вели странствующий образ жизни до самого правления Людовика VI. Также в распоряжении Гуго Капета были монастыри, представлявшие для него важную экономическую и стратегическую опору, не говоря о духовном влиянии, которое они могли перенести на своего держателя: Сен-Мартен де Тур, Сен-Бенуа-сюр-Луар, Сен-Жермен-де-Пре, Сен-Мор-де-Фосс и другие.
Новому королю по большей части приходилось жить за счет этого имущества, унаследованного от предков: от каролингского королевского домена, который Гуго должен был получить при восшествии на трон, почти ничего не осталось, кроме Лана. Единственным значимым преимуществом этого наследства был контроль над многими епископствами, который в основном выражался в назначении будущего прелата на его пост и пользовании регалией, то есть доходами епископства, в период, когда кафедра пустовала. Король располагал этими правами в Орлеане, Сансе, Лангре, Бове, Ле Пюи и, без сомнения, в Париже, Шартре, Мо, Нуайоне и Лане. Аббатства и епископства служили королю существенным подспорьем в военном плане: отряды рыцарей, которые они присылали, составляли костяк королевского войска, вместе с рыцарями городов и оставшихся под его властью замков. Что касается отрядов крупных вассалов, то они крайне нерегулярно прибывали на зов государя[33].
Робертинское княжество, ставшее королевским доменом, было окружено более могущественными сеньориями: так Эд I, граф Блуаский, — сын Тибо Плута — владел Шартром, Туром и Шатоденом и всю свою жизнь оставался личным врагом Гуго: вот пример одного из тех вассалов, которые получили свои города и замки от предков Гуго и затем приобрели независимость к середине X века. К востоку от королевского домена находилась другая враждебная сила: граф Вермандуа Герберт был самым крупным сеньором Шампани и владел Труа, Мо, Провеном и Витри. Напротив, отношения короля с другими крупными вассалами складывались удачно: Фульк Нерра, граф Анжуйский, Ричард, герцог Нормандский и брат короля Генрих, герцог Бургундский, вместе обладали немалым могуществом. Менее значимая фигура, но зато обосновавшаяся в самом сердце королевского домена, граф Вандомский, Бушар, также был графом Парижа. Он был преданным сторонником короля. В 991 г., когда Эд Блуаский напал на Бушара, король, граф Анжуйский и герцог Нормандский вместе отправились ему на помощь, осадив город Мелен (см. карта 1).
Королевское влияние, и без того неоднозначное в северной Франции, за ее пределами вообще не ощущалось. Напрасно граф Барселонский просил короля о помощи, хотя Гуго вроде бы и собирался прийти на его призыв; сочувствующие Капетингам историки объясняют, что нападение Карла Лотарингского помешало новому монарху отправиться к Пиренеям. Вполне возможно, но это лишь подтверждает тот факт, что рамки королевской деятельности были довольно узкими. На протяжении двух лет королевская армия застряла под Ланом, топталась на окраинах Иль-де-Франса и победила Карла — который и сам-то был не более чем мелким князьком — только с помощью предательства; сложно представить, как это войско смогло бы преодолеть свыше тысячи километров, чтобы сойтись в бою с сарацинами, находившимися тогда в апогее могущества. Каталонский проект скорее навевает мысли о Пикхороле, чем о Карле Великом. Неспособность короля вмешаться и даже напомнить о себе в южной половине королевства подтверждается локализацией адресатов королевских дипломов — и так крайне немногочисленных: ни один монастырь, ни один сеньор с юга не испрашивал покровительства — ни Гуго Капета, ни его наследников. Несколько дипломов предназначались для бургундских и туренских адресатов: это был крайний горизонт королевского влияния. Эта ограниченность контрастирует с ситуацией, сложившейся на протяжении десятилетий, непосредственно предшествовавших 987 г., когда последние Каролинги наращивали число дипломов, выпущенных для церквей юга и даже Каталонии
