Капетинги. История династии (987–1328) - [17]
По сравнению с ограниченными средствами, которыми располагал король, его легитимность упрочилась благодаря поддержке высших иерархов церкви: лучшие из них считали, что король — как бы слаб он ни был — воплощает традицию высшей власти, единственной, что способна сохранить мир и порядок в христианском сообществе. Аквитанские и лангедокские епископы разработали — за неимением лучшего — концепцию Божьего мира в то самое время, когда Гуго Капет взошел на трон, но их собратья из северной Франции, более близкие к королевской власти, постарались оказать ему идеологическую поддержку. Аббат Флери (Сен-Бенуа-сюр-Луар) Аббон, один из лучших умов своего времени, поднял тексты времен Людовика Благочестивого, чтобы объяснить, в чем заключалось «королевское служение» (ministerium regis), «ремесло короля», иначе говоря — определить область применения его власти. В реалиях конца X века «королевское служение» не казалось таким уж важным делом, каким было около 830 г.; но выбор такой ссылки хорошо иллюстрирует тот все еще величественный образ, что всплывал при мысли о королевской власти в отдельных умах, пропитанных каролингской культурой, и надежды, которые они могли возлагать на Гуго Капета. В ту же эпоху был составлен ordo, то есть руководство по церемонии миропомазания короля, которое становилось все более похожим на ритуал рукоположения в епископы. Это стремление подчеркнуть религиозный характер королевской власти и даже забота зафиксировать в письменном виде сам процесс миропомазания свидетельствуют, насколько сильна была еще вера в сверхъестественные свойства королевской власти. В остальном же эта надежда не мешала клирикам реалистично оценивать те слабые средства для эффективного правления, которыми располагал Гуго Капет; тот же Аббон откровенно заявлял: «Если ремесло короля обязывает его заниматься делами королевства, как он сможет это сделать, если не имеет средств? Как он сможет выполнять свои обязанности, если магнаты королевства не помогут ему помощью и советом, не окажут ему должные почести и уважение[35]?»
Едва став королем, Гуго сделал важный для будущего династии шаг: он приказал короновать своего сына Роберта и таким образом обеспечил передачу ему короны. Конечно, прошлое показывало, что подобная предосторожность не могла полностью помешать избранию другого короля. Тем не менее речь шла о важном шаге, сделанном в направлении наследственной передачи короны. И этот поступок Гуго тем более примечателен, что он сам только что вступил на трон, а каролингская партия оставалась все еще сильной. Эту подспудную угрозу представляли Карл Лотарингский и традиционные сторонники прежней династии. Именно она должна была серьезно повлиять на решение Гуго короновать наследника престола, чтобы дать ему все шансы в случае смерти отца. Правда, Гуго с некоторым трудом убедил в этом архиепископа Адальберона, чье содействие было необходимым, чтобы коронация приобрела законный вид. Хотя он и был главным творцом восшествия Гуго на трон, Адельберон не хотел, чтобы новая династия гак быстро закрепила свое право на корону. Гуго привел в качестве аргумента свой предполагаемый поход в Каталонию, чей граф просил оказать ему помощь в борьбе с мусульманами: он не может, заявил король, оставить королевство без правителя, не уладив вопрос о наследстве. Хотя поход в Каталонию так никогда и не состоялся, Роберт был коронован 30 декабря 987 г. в Орлеане. Эрик Бурназель заметил, что, если коронация сына короля при жизни отца — начиная с Роберта — и обеспечила династическую преемственность, то она же способствовала тому, что магнаты отдалились от монархии: утратив влияние, которым они периодически могли пользоваться, участвуя в выборах короля, они теперь не имели с ним ничего общего, кроме тех же союзных и соседских отношений, что поддерживали между собой[36].
Затем отец задумал женить Роберта, продолжив тем самым работу над упрочением позиций династии. Демарш Герберта в Константинополе провалился. В конце концов смерть графа Фландрии в марте 988 г. предоставила удобный случай: он оставил вдову, Розалу, с ребенком. Эта ситуация обещала выгодную опеку над графством, и Роберт, не откладывая, женился на Розале.
Однако каролингский претендент на корону не смирился со своим поражением. В 988 г. он захватил Лан, который являлся одной из опорных точек для власти последних королей из его рода. До 990 г. Гуго один за другим устраивал безуспешные походы на город. В довершение всего, Гуго имел глупость после смерти Адальберона избрать архиепископом Реймса Каролинга, Арнульфа, тогда как Герберт обладал всеми качествами, подходившими для того, чтобы занять эту кафедру (989 г.). Нарушив присягу верности, которую ему пришлось подписать, чтобы добиться поддержки короля, Арнульф поспешил сдать Реймс Карлу и поклялся ему в преданности. Оба лагеря прибегли к дипломатическим методам: граф Вермандуа и остальные графы региона присоединились к Каролингу, а со своей стороны Гуго заручился содействием графа Блуаского, взамен уступив ему Дре, — но особой пользы от этого союза не получил. Противники искали помощи у папы римского, тогда как императорский двор — в то время Оттон III еще не достиг совершеннолетия — уклонялся от просьб о поддержке со стороны Гуго. Положение становилось тревожным для короля, когда дело разом разрешилось с помощью измены в 991 г.: епископ Ланский Адальберон захватил Карла и Арнульфа спящими и выдал их королю. Помещенный под стражу в Орлеане, последний каролингский претендент умер там чуть позже. В 995 г. его сын Людовик оказался в центре неудавшейся интриги, затеянной против короля его бывшими союзниками, епископом Ланским и графом Блуаским. Но это посредственное дело станет последним отзвуком претензий на французскую корону наследников прежней династии.
