Каденция - [6]

— Раз жизнь человека так сложна, то как ты умудрилась дожить до тридцати? — округлила янтарные глаза Кириан.

— Двадцати восьми, — мрачно поправила ее Биара.

— Правда? По тебе и не скажешь.

Женщина хотела что-то ответить, но так этого и не сделала. Наградив рысь обиженным взглядом, она молча отправилась собирать вещи в дорогу.

Такое вот поддразнивание стало одним из любимейших занятий Кириан в последнее время. Для нее это был единственный способ излить раздражение, что накопилось за годы, проведенные вместе. Рысь чувствовала себя насильно связанной и зависимой от Биары. Тринадцать лет она неустанно заботилась о напарнице, оберегая от опасностей, служа ей поддержкой и совестью одновременно. Однажды Кириан едва не расплатилась жизнью, приняв на себя удар гуля, желавшего наброситься на Биару. Само ее существование превратилось в роль опекуна и защитника, и чем дольше все это тянулось, тем сильнее росло недовольство кошки.

Не то, чтобы Кириан слишком жалела о своей участи — она искренне полюбила ту пятнадцатилетнюю девчушку, что однажды выкупила ее от жадного торговца, позволив вкусить свободу и стать чем-то большим, нежели очередным малойкльером, игрушкой для богатеев. Время, проведенное вместе, сблизило их как ничто иное, однако благодаря тому, что Кириан видела каждый шаг Биары, знала обо всех ее взлетах и падениях, она все чаще стала разочаровываться чередой выборов, что совершала напарница.

С годами их вынужденный союз становился для Кириан все более отягощающим. Биара стала реже прислушиваться к ее советам, поступая так, как желает, не считаясь ни со своей совестью, ни с людьми, что могли пострадать. Чем дольше это длилось, тем больше Кириан ощущала себя тенью Биары. Она боялась окончательно в ней раствориться, и тем сильней становилось желание поскорее отделиться от напарницы, обзаведясь собственной, независимой ни от кого личностью.

Узнав же, что однажды она сама была человеком, Кириан рассердилась на несправедливость происходящего. Получается, все это время она могла жить своей жизнью: без постоянного присутствия Биары, без необходимости идти туда, куда она укажет. Но вот ирония — чтобы добраться до Ностэрии и попросить вседрево вернуть ей прежний облик, Кириан была необходима помощь напарницы, потому как в глазах остальных она по-прежнему оставалась диким зверем: никто не пустит ее на борт корабля, никто не подскажет дорогу.

Вот и получается, что все обиды за прошедшие годы Кириан приходилось держать в себе. Она устала быть постоянным источником поддержки. Устала помогать советом и прикрывать спину Биары. Пускай теперь этим занимается Хьюго, раз ему так хочется. Кириан же будет с нетерпением ждать мгновения, когда Мать вернет ей человеческий облик, и она сможет отправиться на все четыре стороны — навстречу собственной судьбе…

Вскоре они тронулись в путь, намереваясь к вечеру дойти до Джалкора. Рысь редко шла рядом со спутниками, отдавая предпочтение более кустистой местности: она любила быть незаметной и не зависеть от неспешного шага двуногих. Солнце ярко светило в небе, не задерживаемое тучами, а теплый сезон Новых Листьев заставлял степные травы цвести и распускаться, насыщая воздух сладкими ароматами нектаров. В лесах и полях водилось множество молодых и сильных зверей вроде шустрых кролей и хрупких косуль, гонять которых для Кириан было сплошным удовольствием.

Изредка она показывалась на глаза Биаре и Хьюго, но зачастую шагала в тени позади, незаметно наблюдая. Временами они шли под руку, а иногда просто шагали рядом, о чем-то увлеченно беседуя. Им было хорошо в обществе друг друга, но Кириан достаточно долго была знакома с обоими, чтобы подметить то, чего не видели остальные.

Со стороны все казалось идеальным: Хьюго выглядел умиротворенным и был рад возможности вновь звать Биару своей возлюбленной. Он стал намного спокойней, каждое его движение было точным, но не поспешным. Да и внешность его почти не переменилась с тех пор, как они виделись у развалин храма в Незрячей Долине: на вид Хьюго сложно было дать больше сорока лет. Парочка бледных шрамов на лице, каштановые волосы на висках едва разбавлены легкой сединой. Светло-зеленые глаза по-прежнему проницательны, а манера движения и крепкое телосложение сразу выдавали в нем опытного бойца.

Что же до Биары, то за прошедшее время она успела повзрослеть. Она была привлекательна, но не самые легкие годы жизни в Эльваноре и предшествующее им путешествие в Дауэрте наложили свой отпечаток: карие глаза слишком часто приобретали опасный оттенок — словно она все еще находилась в Эльваноре, где угроза поджидала на каждом шагу. Черты Биары заострились, а в уголках глаз появились едва заметные морщинки. Если что и осталось прежним, так это темно-русые волосы с неопрятными волнистыми прядями.

В любом случае, все это было тем, что видно со стороны. На деле же Кириан чувствовала между этими двумя определенную… недосказанность. Хьюго вроде как доверял Биаре, но была в нем и толика сомнения. Какая-то легкая неуверенность. Лучше всего это было заметно во время их разговоров: в словах Хьюго, обращенных к Биаре, всегда присутствовала осторожность, будто он взвешивал каждую фразу, что ей говорил.