Изгнание - [86]

— Ты пришла, чтобы увидеться с Фитцем и Бианой? — спросил Альвар, отодвигаясь, чтобы дать ей место сесть рядом с ним.

— Да… Если они захотят меня видеть.

Он пожал плечами.

— Все справляются с этим по-разному. Мама пытается «исправить» это. Биана прячется и ни с кем не разговаривает. А Фитц пытается выяснить, кто виноват.

— Я, — прошептала она, чувствуя, что слезы жгут ее глаза, когда Альвар кивнул.

— И Прентис. И Совет. Он в основном сердится на весь мир.

Софи наблюдала, как Альвар спугнул муху, которая жужжала у его лица. Она чувствовала себя почти столь же маленькой и ненужной.

— Разве я не должна идти туда?

— Нет, ты будешь здесь. Тебе нужно увидеться с ними. Возможно, это поможет. Что-то же должно.

Это не оставило ей никакого выбора, кроме как встать и направиться внутрь. Но до того как Софи открыла дверь, она обернулась к Альвару.

— Как ты?

Он пригладил волосы и слабой ей улыбнулся.

— Потихоньку.

* * *

Софи надеялась, что Фитц и Биана будут по отдельности, таким образом, она могла поговорить с ними один на один. Но она могла услышать их обоих в гигантской кухне Эверглена и не имела никакого выбора, кроме как направится туда и встать перед расстрельной командой.

Биана замерла, когда увидела ее, превращаясь в статую, которая не двигалась, не моргала, а только дышала. И все же это было лучше, чем сделал Фитц. Он с силой поставил свою бутылку ягодного сока на стол, когда встал и рявкнул:

— Что ты здесь делаешь?

— Я… просто хотела проверить вас, ребята, и увидеть, могу ли я что-нибудь сделать.

— Нет… ты уже достаточно сделала, спасибо.

Слова жалили, но она слышала их раньше. И она ожидала их. Софи думала рассказать им о том, что она, возможно, нашла способ вылечить Олдена, но было не правильно давать им надежду до того, как она узнает наверняка. Таким образом, она вытащила подготовленный ответ, напоминая себе, что она была там, чтобы помочь им.

— Если ты хочешь обвинить меня, вперед…

— Вау, не думал, что мне нужно твое разрешение, — прервал Фитц.

Софи проигнорировала его, придерживаясь плана, который она репетировала целую прогулку.

— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я знаю, что ты через многое проходишь и… если винить меня — делает это легче для тебя… пожалуйста. Ты не должен потом расстраиваться по этому поводу и извиняться. Я понимаю.

— О, ты понимаешь? — Он рассмеялся и глянул на Биану, но она была все еще в ошеломленном состоянии. — Так ты действительно понимаешь, почему я злись, а?

Она не понимала, но ее лучшим предположением было это:

— Потому что я ходила с ним в Изгнание вместо тебя, и ты думаешь, что это что-нибудь изменило бы.

— Нет. Потому что ты пошла с ним даже при том, что скрыла факт, что у твоего мозга — проблемы!

— Что?

Он подошел ближе.

— Ты сказала мне в тот день… когда была та странная штука с миганием. Ты сказала мне, что страдаешь от головных болей. И ты сказала мне, что собираешься поговорить с Элвином. Но я спросил Элвина. Он понятия не имел об этом. Только когда ты вернулась поблекшая. И я предполагаю, что папа тоже об этом не знал… или знал?

— Нет, — пробормотала Софи, пытаясь отсортировать вопросы и воспоминания и ужасаясь возможностям, которые вертелись у нее в голове.

Он был прав? Делало ли это все хуже?

— Так я и думал, — пробормотал Фитц. — Таким образом, ты позволила ему взять тебя с собой, позволила ему доверить тебе свою жизнь, и ты ни разу не предупредила его, что что-то могло быть не так.

— Я сказала ему, что не хотела этого делать, но он сказал, что это должна была быть я!

— Да, ну, возможно, он не сказал бы это, если бы знал, что ты повреждена!

Слово чувствовалось ударом в лицо.

Повреждена.

Она такой была?

— Думаю, братишка, уже достаточно, — сказал Альвар, появившись в комнате из ниоткуда. В голове Софи было столько мыслей, что она даже не подумала о том, сколько времени он здесь стоял. Хотя это не имело значения. Все теряло свой смысл, если она была повреждена.

Фитц вытаращился на него и, бормоча что-то о том, что его брат тупой, схватил Биану за руку и потащил ее из комнаты.

— Ты в порядке? — спросил Альвар Софи, которая еле сдерживала слезы. Она попыталась кивнуть, при этом боясь, что, если она пошевелится, то превратится в кучку, лежащую на полу.

Альвар подошел ближе и положил руку на ее плечо.

— Эй, не принимай близко к сердцу то, что он тебе сказал. Даже, если он прав — в чем я лично сомневаюсь — это все равно было ни что иное, как чувство вины, которое и сломало моего отца. Вина за то, что произошло очень-очень давно… даже до твоего рождения.

Но также она была причиной этой вины.

Альвар вздохнул.

— Слушай, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты поверила мне, но просто… помни, если ты начнешь разрушаться, тогда все это было напрасно. Сломанный разум Прентиса привел нас к тебе… и мой отец всегда верил, что ты ключ ко всему. И вот почему он так усердствовал, чтобы найти тебя. Так что, если ты позволишь чувству вины сломать себя, тогда все, что он делал, будет напрасно. Ты хочешь этого?

— Нет, — прошептала Софи, повторяя его слова до тех пор, пока ясность не рассеяла туман в ее голове. — Ты прав. Я не позволю этому сломать меня.