История ромеев, 1204–1359 - [288]
47. Итак, это позавчера произошедшее событие — первое, что я хотел добавить, как подходящее к тем твоим словам. Второе же вот что: ты знаешь, что народ россов является в высшей степени многочисленным и населяет весьма благоприятную [для жизни] местность. Поэтому он владеет разнообразным богатством и, в двух словах, не испытывает недостатка ни в чем из того, что относится к щедрому снабжению [всем] жизненно необходимым. К тому же он в совершенной простоте и беззаботно следует непоколебимым законам православия, с тех пор как принял его в ответ на свои просьбы. Так случилось, что и в эти времена, как ты и сам знаешь, епископский трон у них украшает [собой] разумный муж[1413], принявший на себя духовное попечение о народе и еще с юности приобретший в этом величайшем из городов точное опытное познание божественных правил и законов.
В общем, приверженцы паламитской партии и ему послали новые Томосы, зазывая и его в пропасть своей погибели, как они это обычно делали в отношении [епископов] всех городов и стран. Он же, прочитав [эти Томосы] и увидев множество богохульств и господствовавшее над всеми ними языческое многобожие, побросал их сразу же на землю и, заткнув уши, бежал как можно скорее прочь от лукавого слышания. Написав весьма пространные бранные речи с необходимыми опровержениями и доказательствами от Священного Писания, он послал их патриарху и бывшим при нем епископам, называя их многобожниками и безбожниками, самыми бессовестными упразднителями и гонителями отеческих догматов, а вместе с тем предал их приличествующим анафемам[1414].
48. Так обстояли дела с письмами из России, и так [русский митрополит] изобличил этих безобразников, но не смирил их. Однако меня лично поражает, как эти люди, в остальном будучи невежественными, разумно управляются с этим [обстоятельством], пока оно не успело получить огласку, подавляя [распространение слухов] всевозможными властными угрозами и запугиваниями и, так сказать, быстро хороня [их] в могиле молчания. Полагаю, они подражают тому злому управляющему имением, чье хитрое управление Господь в Евангелиях хвалит, а затем посылает его в вечный огонь[1415].
49. Я хотел бы добавить и третью историю, которая не меньше уже сказанного подходит к обличению нечестия этих людей, но, видя, что ты слушаешь без удовольствия, решил, что дальше мне стоит перенести внимание с говорения[1416] на слушание, дабы насладиться твоей речью, прежде чем некоторые из сторожей-палачей, придя, потревожат [нас] и прервут эту нашу спокойную беседу, и разлучат нас друг с другом».
50. [Григора: ] «Ты очень верно догадался, дорогой Агафан-гел, по моему внешнему поведению о моем настроении и образе мыслей. Поэтому, благопристойно выставляя для всеобщего обозрения преступления других, обращай внимания и на свои собственные и познай себя самого[1417]. Ибо плохим хватает того, что они плохи, и в самом этом они уже имеют достаточное наказание. Впрочем, я знаю и то, что слух от этих историй принимает в себя какую-то скверну и некая туча собирается в душе, способная так или иначе помрачать чистоту и притуплять бдительность ума, возбуждая в душе страсть. Ибо насколько тяжелым и трудно исполнимым делом является добро, имеющее себе неусыпным противником дьявола, день и ночь пасущегося на поле [наших] мыслей и постоянно изменяющего в худшую сторону [вложенную от Бога в душу] идею лучших качеств, настолько легкий и как бы несущийся под гору ход имеет приобретение злого навыка, поскольку человеческая душа несет в себе некие рождающиеся в ней зачатки пагубных болезней, как бы дремлющие в ее тесной связи с плотью. Поэтому-то и я, воздержавшись от таких историй, хотя мог бы рассказать их гораздо больше, связал свой язык молчанием.
Так что давай, продолжай говорить о государственных делах с того места, где ты прервал предыдущий рассказ, помня о связности повествования, и я весьма охотно подставлю тебе свое ухо».
51. [Агфангел: ] «Хорошо сказано, мой дорогой учитель. Ты должен, однако, простить меня и не особенно попрекать. Ибо, не злословить желая, но полагая, что и сие весьма полезно для истории, я рассказал тебе последние новости, которые тебе больше неоткуда было услышать. Я же помню, как ты часто говорил, что как в гармонии возникает единство многосмешанных [сущностей] и единомыслие разномыслящих>т, и как, подобным же образом, в строительстве камни, дерево, глина, известь и другие разнообразные материалы идут в дело, так и истории нужны все эти [и хорошие, и дурные] вещи, ибо для изучаю- [1418] щих ее одинаковая польза бывает от того и другого, поскольку доброму они подражают из желания похвал, а от худшего удерживаются из отвращения к поношениям.
52. Но теперь нам следует перейти к Гиркану, властителю вифинских варваров, ибо там прервалась нить нашего рассказа.
Когда он узнал, что случилось с его послами, то решил, что отнюдь не достаточно будет ограничить отмщение угрозами, но, предпослав сатрапские и чудовищные угрозы, он приложил к угрозам еще более варварские и гораздо более чудовищные действия. Приказав своему старшему сыну пересечь Геллеспонт и выступить против ромейских областей во Фракии, он сам во главе большой армии копьеносцев спустился из расположенных высоко [в горах] вифинских городов на равнины Халкидонии, к побережью, где тогда по упомянутым выше причинам случилось стоять генуэзскому флоту. Оттуда он, словно с властительского трона, затребовал к себе послов с деньгами и присовокупил угрозы гораздо худшие прежних, обещая немедленно переправиться [через пролив и воевать] против византийских городов, если не получит всего с очень большим избытком.
