Исторические записки. Т. V. Наследственные дома - [30]
В сочинении «Множеству мужей» говорилось: «Начиная с [Чэн-]тана и до Ди-и, не было [среди правителей] никого, кто [68] бы не приносил жертв и не прославлялся своими добродетелями, и все императоры отвечали [воле] Неба. Но их потомок, наследовавший престол, ван Чжоу[-синь] был хвастлив, распутен, предавался праздности, не обращал внимания на [необходимость] следовать Небу и [желаниям] народа. Поэтому весь народ был под [угрозой] гибели. [В Чжоу было много мужей][236]. Что касается Вэнь-вана, то у него [за делами] в течение дня и до самого вечера не было даже времени поесть, вот почему он пользовался властью в государстве в течение пятидесяти лет»[237].
[Чжоу-гун] написал это для того, чтобы предостеречь Чэн-вана.
Когда Чэн-ван находился в Фэн, в Поднебесной уже наступило спокойствие, но в управлении чиновниками дома Чжоу еще не было должного порядка, поэтому Чжоу-гун составил Чжоу-гуань — «Чжоуские чиновники», в котором разделил чиновников по их обязанностям. Затем он написал Ли чжэн — «Установление управления», — с тем чтобы сделать [управление] удобным для байсинов[238]. Байсины радовались этому. Находясь в Фэн, Чжоу-гун заболел и, [чувствуя] приближение конца, сказал: «Обязательно похороните меня в Чэнчжоу, чтобы показать этим, что я не смею покинуть Чэн-вана». Но когда Чжоу-гун умер, Чэн-ван отступил [от выполнения его желания] и похоронил Чжоу-гуна в Би[239] рядом с Вэнь-ваном, чтобы показать этим, что он, маленький человек, не смеет считать Чжоу-гуна своим слугой. После смерти Чжоу-гуна, осенью, еще до уборки хлеба, налетел ураган с дождем и молнией; все хлеба полегли, даже большие деревья вырывало с корнем. В государстве Чжоу воцарился большой страх. Тогда Чэн-ван вместе с сановниками надел парадные одежды и раскрыл металлический ларь с надписями на дощечках и тут узнал, что Чжоу-гун сам просил [у Неба] милости умереть за У-вана. Оба гуна и [Чэн-]ван тогда спросили астролога и других чиновников, ведущих все дела, [так ли это было]. Астролог и чиновники, ведущие все дела, отвечали: «Действительно так было, но в то время по приказу Чжоу-гуна мы не смели говорить об этом». Взяв в руки дощечки с надписью, Чэн-ван заплакал и сказал: «Отныне и впредь нет необходимости прибегать больше к благоговейному гаданию. В прошлом Чжоу-гун с усердием служил дому вана, лишь я, будучи младенцем, не понимал этого. Ныне Небо проявило свое величие, чтобы прославить добродетели Чжоу-гуна, и Мы, еще малые годами, должны встретить [дух] Чжоу-гуна согласно обрядам нашего государства»[240]. Затем, когда ван выступил в предместья [столицы], с Неба полил дождь, ветер подул в обратную сторону и все хлеба поднялись, Оба гуна приказали гожэнь — населению государства — поднять все поваленные ветром большие деревья и укрепить их [в земле]. Урожай в том году успешно созрел. Тогда Чэн-ван [69] своим повелением дал право правителю владения Лу приносить жертвы [духу] Вэнь-вана в окрестностях его столицы и использовать при этом ритуал и музыку Сына Неба, что [служило целям] превознесения добродетелей Чжоу-гуна[241].
Когда умер Чжоу-гун, его сын Бо-цинь, ранее получивший пожалование, уже носил титул Лу-гуна. Лу-гун Бо-цинь, выехав впервые в пожалованное ему владение Лу, только через три года доложил Чжоу-гуну о делах управления. Чжоу-гун спросил: «Почему задержался [с докладом]?» Бо-цинь ответил: «Я изменял обычаи людей, исправлял их правила поведения, соблюдал три года траур [по У-вану] и только после этого снял траур, поэтому и запоздал». Тай-гун тоже получил пожалованные ему земли в Ци, но через пять месяцев уже доложил о делах управления Чжоу-гуну. Чжоу-гун спросил: «Почему так поспешно [докладываешь]?» [Тай-гун] ответил: «Я упростил правила поведения господ и слуг, следуя существующим у них обычаям». Позднее, услышав о том, что Бо-цинь доложил об управлении [своим владением] с опозданием, [Чжоу-гун], вздохнув, сказал: «Увы! Последующие поколения [правителей] Лу будут, пожалуй, стоя лицом к северу, служить правителям владения Ци! Ведь если управление не отличается простотой и не облегчено, то народ не сближается [с правителем]; если же [управление] простое и удобное, то оно близко народу и тогда народ непременно подчиняется правителю»[242].
После того как Бо-цинь встал у власти, Гуань[-шу] и Цай[-шу] подняли мятеж; хуайские и и сюйские жуны тоже поднялись и восстали вместе с ними. Тогда Бо-цинь возглавил войска в Си для похода против восставших, написав там «Клятву в Си»[243], в которой говорилось: «Расположите в порядке ваши латы и шлемы, не смейте [представить их] не добротными. Не смейте портить загоны для скота. Если убежит лошадь или бык, если скроется слуга или прислужница, не смейте нарушать [порядок в рядах] и гнаться за ними, [а кто поймает], должен почтительно вернуть их. Не смейте разбойничать и грабить, перелезать через стены и ограды. А вы, лусцы, в пределах трех предместий столицы и в трех районах, [лежащих за этими предместьями]
