Islensk kaffi, или Кофе по-исландски - [13]
Если мне и искать укрытие, то только здесь. На многие километры вокруг ничего мне больше не попадалось, а до Вика не дотянуть.
Я сворачиваю на подъездную дорожку, не поросшую травой, а засыпанную гравием — поскрипывает под колесами. Еду вдоль ограждения к дому, тому самому, с красной крышей.
Очень надеюсь, что все рассказы о дружелюбии исландцев и их готовности помочь несчастным иностранцам — правда. Не могу даже представить, что буду делать, если мне откажут в укрытии. Темно как ночью. Зеленый мох и красновато-серый песок создают впечатление нереальности. А уж ветер… меня едва не выбрасывает из машины, когда пытаюсь выйти, вместе с дверью. Я чудом ее закрываю.
У дома неширокая квадратная веранда — такая же деревянная, как и все вокруг — с лестничкой и перилами вдоль крыльца. У входа коврик «добро пожаловать», кажется, он прибит. Стремительно замерзающими пальцами я с силой нажимаю на звонок.
Раз. Два. Три.
Никто мне не открывает.
Я делаю глубокий вдох, справляясь с истерикой, и пробую еще раз. Знаю, что многие строения в стране населены сезонно, а многие — давно заброшены, и стоят скорее как памятники прошлого для туристов и любознательных местных, чем жилые дома, но терять надежду в моем случае чревато.
Раз. Два. Три.
Да что же это такое?!
Я отхожу на два шага от двери. Два вдоха — три выдоха. И еще раз. Спокойствие. Мне оно очень нужно.
Звоню снова.
Раз, два…
Шевеление. Какая-то сорванная, отчаянная спешка. Злобные бормотания вроде ругательств и надрывный детский плач. Я отдергиваю руку от звонка в такт тому, как лязгают открывающиеся замки.
— Hvað gerðist hérna?![10]
Грубый мужской голос, низкий и хриплый, явно не выражает удовольствие. Такого исландского я еще не слышала.
Хозяин фермы, открывающий мне дверь, не испытывает радости по поводу моего прихода и уж точно не настроен на дружелюбный прием.
Только это для меня совсем не удивительно. Изумляет другое — я его знаю.
— Триггви?..
Он. Это он стоит передо мной на прибитом к крыльцу коврике с распущенными волосами, что нещадно треплет ветер, в какой-то выцветшей клетчатой рубашке с извивающимся младенцем на руках. На его левом плече болтается полотенце.
Я начинаю думать, что все это — либо цветной сон, либо какой-то розыгрыш.
Кажется, наследник викингов считает так же.
— И-извини, — замявшись на простом слове, несознательно отступаю назад. Выглядит Триггви довольно грозно, даже при условии полнейшей растерянности.
Недоуменный, он супится. Брови сходятся на переносице, в глазах — что-то колючее и такое же холодное, как исландский ветер.
— Откуда ты здесь, Асаль?
— Это погода… то есть, дождь… и я…
Мне сложно связать вместе несколько слов. Наверное, так выражается ошеломление.
Триггви еще только не стонет. Ребенок на его руках принимается вопить, ураганный ветер стремится захлопнуть дверь перед моим носом.
— К черту все. Заходи, не стой там, — отходит внутрь коридора, резко махнув мне рукой. — Быстрее, Асаль, пожалуйста.
Удерживая младенца одной рукой, а второй сражаясь с дверной ручкой и замками, мужчина совсем на себя не похож.
— Давай я помогу…
— Не надо.
Коротко, а емко. Он краснеет и мне кажется, дело не только в холодном воздухе и усилиях, чтобы закрыть дверь. Я его сильно смутила.
В конце концов, ему удается оставить ветер с носом, а бурю — по ту сторону стен.
Триггви тяжело вздыхает, прижимая к себе заплаканного малыша в махровом костюмчике цвета маренго. Для большего родительского спокойствия он так же прикрыт тонким, но теплым одеялком.
— Hush, gleði, hush…
Мужчина покачивает ребенка в своих объятьях, продолжая тихонько что-то ему нашептывать, пока крик не переходит на тихие всхлипы. Доверчиво приникнув к его груди, маленький человечек успокаивается. Его большие синие глаза даже с ноткой интереса проходятся по мне.
Вся эта картина посреди прихожей сюрреалистична. И время будто останавливается.
— Ради Бога, Триггви, извини за вторжение…
Он смотрит на меня так устало, что щемит сердце. С обречением.
— Не за что тебе извиняться.
Скрестив руки на груди — мой психолог называл это закрытой позой и был прав, похоже — я стою посреди коридора, не зная, что делать дальше. Точнее, что будет правильно сделать дальше.
— У тебя есть дети?
Триггви оберегающим жестом накрывает головку малыша ладонью. Он такой маленький, а наследник викингов такой большой… Ребенок полностью помещается на одной его руке, одеялко свисает вниз неправильным треугольником.
— Дочка. Я не хотел, чтобы ты узнала так.
Голос у Триггви болезненно-ровный. На лице — глубокое разочарование в происходящем. И недовольство. И отчаянье. И стыд. Он мне не понятен больше всего.
— Земляничка, — сама себе повторяю, хмыкнув всплывшему в памяти фрагменту.
— Jarðarber. Ее так зовут.
Краешком губ я улыбаюсь необычному имени девочки. Но взглянув на нее еще раз, уже практически не плачущую, почему-то понимаю, очень ясно, что оно ей подходит. И никакое другое.
— Ты вся дрожишь — приметливый, Триггви сам себе качает головой. — В комнате включен обогреватель, подожди меня там.
Я не сопротивляюсь. По коридору всего одно направление — прямо, и большая деревянная арка налево, в гостиную. Здесь даже жарко — джек-пот.
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Все беды в нашей жизни уготованыИ никому из нас судьбы не избежать.Но, думаю, никто не станет возражать,Когда скажу, что линии событий нарисованы,И каждому из нас любовью под силу их стирать.
Когда на столе Эдварда Каллена оказались фотографии, подтверждающие неверность новоиспеченной супруги, их с Изабеллой брак потерпел крах. Спустя два года Эдвард всё так же не может забыть свою избранницу, раздумывая о том, можно ли было поступить иначе. И судьба дает ему шанс проверить, вынуждая свернуть в объезд, на пустынную лесную трассу…
Поистине ледяной китобой Сигмундур однажды спасает на корабельной базе странную девушку с не менее странным именем. Причудливой волею судьбы им приходится делить его лачугу в одну из самых суровых весен в истории Гренландии. А все ли ледники тают?..
Люди часто доходят до последней грани. Люди редко соглашаются эту грань признать. Небольшая история о том, что даже на краю мира, одной ногой стоя над пропастью, можно найти причину остановиться и продолжать жить.
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».