Islensk kaffi, или Кофе по-исландски - [14]

Я нахожу себе свободное кресло. Сажусь на него. И понимаю, что до сих пор и в обуви, и в куртке.

Черт.

* * *

Малышка, комфортно устроившись в детском светло-розовом шезлонге, перебирает пальчиками игрушку-гусыню из мультфильма Карлик Нос. Занятая делом, девочка совершенно спокойна и даже безучастна к происходящему вокруг. Обогреватель лишает холод и малейшего шанса добраться хоть до кого-нибудь, а прочные широкие окна надежно защищают от штормового ветра и косого ледяного дождя. Не хочу даже представлять, каково это — оказаться сейчас на улице. И что было бы со мной, не впусти Триггви меня в свой дом.

Мужчина приносит нам по небольшой кружке чая, черного, крепкого и свежезаваренного, что подсказывает приятный запах и насыщенный вкус. Садится напротив меня на диван, не потревожив мирно играющуюся дочку. Вид у него чудовищно усталый, однако смятения уже нет. Триггви смирился, что я здесь.

— К чаю ничего нет, Асаль, извини.

— Чай очень вкусный, ничего и не нужно, — быстро отзываюсь я, с удовольствием взяв теплую чашку замерзшими руками. Ради меня уже увеличили мощность старенького обогревателя, так что я начинаю отогреваться. Да и напиток тому верный помощник.

Наследник викингов тяжело вздыхает, потирая ладонью свой широкий лоб. За несколько минут своего отсутствия он чуть пригладил волосы и снял с плеча детское полотенце, но в целом ничего не изменилось. Не так важно ему, как он выглядит. И мне тоже.

— Откуда ты ехала?

— Из Графакиркьи, мы там ночевали.

— И не слышала метеорологическое предупреждение?

— Я не думала, что это так серьезно, — под его хмурым пристальным взглядом чувствую себя неуютно.

— В Исландии все предупреждения о погоде очень серьезны, — делая акцент на последнем слове, строгим тоном констатирует Триггви, — никогда больше так не рискуй, Асаль! А если бы ты не проезжала мой дом?

Малышка перехватывает игрушку левой ладошкой, взявшись за гусиную шею.

— Будет мне уроком на будущее.

Мужчина отпивает чаю из своей чашки, сдержавшись, чтобы не сказать мне что-нибудь еще. Все-таки он вежлив.

— Я хотела бы еще раз поблагодарить, что впустил меня.

— Не стоит. Поверь, здесь бы так поступил каждый.

— И все же, это был ты, — меня хватает даже на маленькую улыбку, — поэтому большое тебе спасибо. И за чай, и за тепло тоже.

Триггви поджимает губы.

— Не за что. Давай об этом больше не будем.

Тишина, наводняющая комнату, на некоторое время почти осязаема — колется и подрагивает, еще только не звенит. Что-то укоряющее и неприятное витает в воздухе. А мы ведь так и не разобрались с нежданно появившейся темой семейных тайн.

Девочка поворачивает голову к отцу, забавно что-то лепеча на своем языке. Взгляд у нее достаточно прямой и внимательный. Она так ласково и задорно улыбается, что Триггви немного оттаивает, расслабляясь. Протягивает ей свою руку, сменившую плюшевую игрушку.

— Я не знаю, что тебе сказать, Асаль, — не поворачивая ко мне головы, глядя лишь на дочку, тихо признается он. — И понятия не имею, какое поведение в моем случае будет правильным.

— Я могу тебя понять, — от вида его большой широкой ладони в полном распоряжении маленьких детских пальчиков на сердце становится теплее, — нужно больше времени и веры в серьезность каких-либо отношений, прежде чем включать в них ребенка. Ты папа. Так и поступают папы.

Триггви все же поворачивает голову в мою сторону. В его зеленом взгляде осторожная признательность. Мы ступаем по льду — и вовсе не исландскому, скорее, тому льду, что изредка затягивает Босфор в январе тонкой пленкой.

— Я не так беззаботен, как хотел бы быть. И не так свободен, — пожимает плечами, как-то безрадостно хмыкнув, — но так оно все и есть. Она у меня есть.

— Я этому рада. Вы прекрасно смотритесь, — улыбаюсь, с облегчением подмечая, что Триггви нерешительно, но тоже улыбается вместе со мной. Довольно.

— Да уж…

Малышка поднимает голову, из-под густых светлых ресниц поглядывая на меня. И заинтересованно, и опасливо. Но папина ладонь придает ей храбрости.

— Похоже, я привлекла ее внимание.

— Ты ей нравишься.

— Она ничего еще не выразила, как ты это понял? По ее взгляду?

— Ярдарбер визжит, если кто-то ей не по душе.

Посмеиваюсь, шире улыбаясь девочке. Та смущенно прижимается щекой к мягкой выстилке шезлонга. Она очаровательна. Как и ее папа.

— Самый доходчивый способ. Все правильно, Ярдарбер.

Кто бы ни повелевал погодой, порой у него хорошее чувство юмора.

Дело близится к позднему вечеру, а буря за окном не только не унимается, но даже и не сбавляет оборотов. Во дворе у Триггви растут два невысоких несчастных деревца, и по их склоненной к земле кроне я наблюдаю силу ветра во всем его великолепии. Дождь стучит по подоконнику и окнам (поистине косой дождь как островной феномен), на черном небе ни единой звездочки, не говоря уже о северном сиянии. Мне кажется, будто это волшебство — то, что мы видели авроры на прошлой неделе. С сегодняшней непогодой я понимаю, почему эту страну называют суровым краем царства льда и пламени.

Наследник викингов ни одним своим взглядом или действием не дает мне почувствовать себя лишней в этом теплом доме, он гостеприимен, даже очень. Но я сама прихожу к мысли, что в тягость ему здесь столько времени. Надо бы убираться в отель или еще куда… вопрос только, как выйти из дома.