Дождь зарядил с самого утра.
Бернард назвал это «простой весенней моросью», на какую в его родном Белфасте даже внимания не обращают, и, дескать, нечего нам засиживаться в номере, надо выдвигаться.
Само собой, дождь постепенно перешел в ливень, что при температуре около шести градусов побудило меня вспомнить множество нехороших слов в адрес погоды. Капли были мелкими, но необычайно острыми и длинными — словно бы пущенные метким стрелком. Маленькими ледяными снарядами они пробивали утепленные плащи-дождевики и мою походную куртку, какую, казалось, ничем не взять.
Пуффины разлетелись с места своей обычной стоянки. Герда стала злобно бормотать, что птицы не дураки и понимают, что в такое время ловить здесь нечего, но Бернард все равно повел нас на склон. И, когда все наконец убедились, что пуффинов правда нет на расстоянии пары километров, наша маленькая экспедиция столкнулась с увлекательнейшим процессом спуска с пригорка. Мокрая грязно-зеленая трава, темно-серые камни в бесчисленной россыпи вокруг, поплывшие от дождя тропки — и бескрайнее озеро вулканического песка внизу, щедро сдобренное черной морской галькой.
Герда и Бернард попытались сделать пару кадров суровой исландской весны, но оборудование (опять же — влагостойкое) вдруг принялось намокать, и этот процесс они быстро свернули.
Звали меня греться в трейлер к какому-то хиппи на окраине города, но я предпочла нечто более сухое и приличное. Мне ужасно хотелось двух вещей: пледа и кофе. Конечно же, все это было у нас в гостинице, но до нее — через весь город в гору… а подхватить простуду ничего не стоило уже сейчас.
Если вы когда-нибудь искали иголку в огромном стоге сена, вы должны понимать беспочвенность поисков кофейни в городке Вик, что ближе всего к стоянке пуффинов на базальтовых скалах побережья. Население — четыреста семьдесят две души, включая нашу экспедицию. Впрочем, возможно, из-за мрачного снисхождения к моему южному прошлому, на одной из пустых улиц скрипящая зеленая табличка «Kaffi» все-таки попалась на пути.
Уже привыкшая к тяжелым дверям любого заведения, я с силой налегаю на дверную ручку — все двери в Исландии открываются вовнутрь, и, уже вкусившая гостеприимства ледяного неудержимого ветра, я понимаю, почему.
Вряд ли это кофейня в европейском понимании и уж точно совсем не она в турецком. Больше похоже на паб и кафетерий в одном лице, но, стоит признать, здесь уютно. А еще — тепло, и это пока убирает из моего поля зрения все изъяны.
Стены высокие, отделаны деревом, выкрашены в успокаивающий темно-красный цвет — в противовес зеленой барной стойке и трем коричнево-бордовым стульям вдоль нее. Всего четыре столика, все свободны, на всех салфетки и забавные вязанные пуффины-поделки разных цветов.
Я захожу и над дверью звонит колокольчик — единственный звук в тишине заведения, в такую погоду непотребного даже местным. Туристический сезон начинается через полтора месяца.
Снимаю дождевик, вешаю на крючок у входа. Волны тепла окутывают со всех сторон — поддаюсь им и медленно иду в сторону стойки. Пол деревянный, отзвук моих шагов отдается в пространстве.
И не только моих.
Занимаю один из барных стульев, когда из небольшого дверного проема появляется человек. Мужчина в тонком бордовом свитере и с рыжеватой бородой с интересом выглядывает из-за косяка, протирая большую сиреневую кружку.
— Velcominn (*«добро пожаловать» — тут и далее — исландский).
— Привет, — выдыхаю и тут же делаю вдох, намереваясь дать согретому воздуху пройти глубже, — у вас есть кофе?
Хозяин понимающе кивает, с легкостью переходя на английский. Меня всегда восхищало подобное умение скандинавских жителей — пользоваться в обиходе сразу двумя языками без видимых усилий.
— Один американо?
Улыбается, будто хорошей шутке. Да так дружелюбно и заразительно, что улыбаюсь в ответ.
— Самый большой и крепкий капучино, пожалуйста.
Мужчина включает кофе-машину на разогрев, а сам выуживает из-под стойки шерстяной плед. Он зеленого цвета, прямо как знаменитый мох по всему острову.
— Сними куртку, быстрее согреешься, — следует дельный совет. И снова — с очаровательной улыбкой.
Он похож на Окена, торговца из «Холодного сердца». Высокий, широкий в плечах — просто здоровяк, светло-русые волосы стянуты в хипстерский хвост на затылке, но с долей изящества мотивов викингов. Если его переодеть в древний костюм, думаю, выйдет хороший экземпляр для исторических зарисовок.
Я без промедлений расстаюсь с промокнувшей одеждой. Кутаюсь в плед как в играх на скорость. И почти мурлычу, когда чувствую, какой он теплый.
Хозяин заведения наполняет большую сиреневую чашку, что принес с собой, кофе.
— Прогноз погоды, наверное, удручающий? — почти зачарованная его движениями, начинаю разговор я.
— Любимая исландская поговорка: «не нравится погода — подожди немного, она изменится», знаешь такую?
У него хрипловатый, в меру низкий голос — типично мужской. Но в нем неизменно сквозит благожелательность, что не так уж часто встретишь. Можно подумать, я — его старая знакомая, давно ожидаемый гость. И он рад предложить мне чашку кофе.
Наверное, это особенность местных традиций — из-за холода и отдаленности от остального мира рассчитывать обитатели холодного островка могли лишь на себя и своих близких.
![Шпагат счастья [сборник]](/storage/book-covers/18/18210fd45f1eb70de7ae3f5db8a68688e42c2aa5.jpg)