Инкуб. Книга 2 - [27]

Когда стало смеркаться, с их ягдташей густо свешивалась убитая дичь и уставшие, но гордые собой охотники свернули к придорожному постоялому двору.

Несмотря на утомительное лазание по хлюпающим болотам, охваченные азартом молодые люди решили не возвращаться в город и заночевать здесь, чтобы с утра пораньше снова выйти на охоту.

Довольный сменой обстановки, приор тоже не рвался в гостиницу. Вспомнив о своих обязанностях слуги, он отдал добытую дичь кухарке постоялого двора, которая оказалась такой же искусной стряпухой, как Руника, и приготовила им вкуснейший ужин. Поскольку всего им было не съесть, вскоре к их компании присоединилась любители дармовщинки и они славно погуляли. Находящийся в хорошем настроении де Фокс не чинился и, благодаря его щедрости, народ основательно упился. Конечно, было несколько разбитых носов и синяков, но это не в счёт, — ведь мужскую дружбу не испортишь дракой.

К концу ужина Юлиан и де Фокс тоже здорово набрались и пребывали в радужном настроении. Даже Вагабундо позабыл о своих учёных трактатах и потаённых думах. Почти задаром ему удалось уговорить хорошенькую полненькую крестьянку и он, сияя, утащил её на сеновал, где своим любовным пылом растревожил спящих кур.

Молодые люди поднялись из-за стола вслед за приором, решив, что с них достаточно еды и веселья. Поддерживая друг друга, они двинулись на ночлег в отведённую им небольшую комнатку. Юлиан сразу же уснул, а граф ещё некоторое время глядел в потолок, размышляя о превратностях любви. Его беспокоила ссора с Руникой. Хоть он старался не придавать значения их связи, внутреннее чувство подсказывало ему, что будь она благородных кровей, то лучшей жены ему было бы не сыскать. Де Фокс вздохнул. «Ну да, как хозяйке поместья ей не было бы цены. На Рунику можно положиться. Решительная и самостоятельная она вполне справилась бы со всеми делами, включая оборону замка в моё отсутствие», — подумал он и снова вздохнул.

В общем, как любовница Руника устраивала де Фокса, если бы не одно обстоятельство. Всё чаще его мысли занимала не трактирщица, а её госпожа. Правда, пока его больше привлекала таинственность синеглазой ведьмы, чем её красота. Тем не менее граф пожалел, что она из проклятого племени, и незаметно для себя уснул.

Излишества за столом дали о себе знать дурацкими снами. Сначала де Фокс шагал по громадному ковру, рисунок которого имитировал ночное небо, а затем, опустившись на одно колено, давал клятву вассальной верности надменному зеленоглазому незнакомцу, восседающему на троне. Самое удивительное, почему-то он был уверен, что это его отец. После этого ему приснилось, что белоснежная крылатая лошадь обернулась девушкой и протянула ему голубой прозрачный квадрат, испещрённый неведомыми письменами. Он протянул руку, чтобы прочитать послание, но оно было изо льда и растаяло у него на ладони. И лишь под самое утро ему приснился чудесный сон — безмерно счастливый он обнимал ту, что была милее всех его сердцу. Но осознав, кто ему приснился в роли возлюбленной, граф подскочил на кровати и распахнул глаза. Сев, он не сразу решился посмотреть на юношу и тот, словно поддразнивая его, вдруг застонал и на его прекрасном лице, обрамлённом рассыпавшимися кудрями, появилась призывная полуулыбка.

«Карамба!» — окончательно перепугался де Фокс, почувствовавший неожиданное волнение в крови. Спасаясь от наваждения, он зажмурил глаза. «Чёртов мальчишка! Из-за тебя я рискую прослыть приверженцем Афродиты Урании[13]. Может, прирезать инкуба, пока он спит, и все дела?» — подумал он, стискивая зубы, но вместо этого схватил одежду и в полуодетом виде вылетел из комнаты.

Проснувшийся Юлиан проводил его недоумённым взглядом. «Видимо, после вчерашнего загула у Курта здорово прихватило живот, — подумал он и прислушался к своим ощущениям. — Да нет, вроде бы со мной всё в порядке и, слава богу! Значит, нам не грозит столкновение в кустах». Охнув от головной боли, он высунулся в коридор и позвал служанку.

Вдоволь напившись ледяной воды, принесённой из колодца, юноша умылся и быстро привёл одежду в порядок — благо у него уже выработалась привычка к средневековым многослойным нарядам. Подпоясав зелёный эскофль[14] подарком Цветанки, он проверил оружие и поискал сапоги. Почему-то они валялись в разных углах комнаты и что самое печальное ещё не просохли после лазания по болотам. Вблизи от них ощутимо тянуло тиной и казарменными ароматами. «Брр! Ну, и амбре! — поморщился он. — Хорошо ещё что не ссохлись как мумии».

С горем пополам Юлиан натянул сапоги и, громко стуча деревянными каблуками, отправился на поиски приятеля. Он спустился на первый этаж и вышел на улицу, не слишком-то надеясь на скорую встречу. Но к его удивлению де Фокс вместо того, чтобы сидеть в кустах, мучаясь животом, ожесточённо ругался с бродячим цирюльником, который требовал непомерную оплату за свои услуги. Терпения у графа было ни на грош, он пинком спровадил скрягу и хмуро огляделся по сторонам. Увы, Вагабундо нигде не было и он, скрипнув зубами, пригрозил подвесить его за ноги, как только тот попадётся ему на глаза.