Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России - [136]
Применение таких традиционных юридических категорий, как «наследование» или «передача» прав собственности, к плодам творчества литературного гения влекло за собой как минимум два этических вопроса: во-первых, о публикации личной переписки и других частных бумаг, а во-вторых, о том, как быть с неопубликованными рукописями – черновиками, неоконченными произведениями, рабочими материалами и профессиональной перепиской. Закон об авторских правах разрешал публикацию личных писем писателей с согласия как автора писем, так и его корреспондента; после смерти автора его наследники могли разрешить или запретить издание его личных бумаг. Но в нем ничего не говорилось о судьбе неопубликованных произведений, при жизни автора не предназначавшихся к изданию: хотя их исключение из прижизненных собраний сочинений, составленных самим автором, могло быть истолковано как признак нежелания автора предавать эти произведения огласке, участь неопубликованных (или неавторизованных) произведений также всецело зависела от решения держателя копирайта.
В XIX веке, когда складывались профессиональная литературная критика, принципы редактуры и текстология, вопрос о том, имеет ли публика право читать все, написанное великим писателем, становился предметом ожесточенных дебатов. Одни, руководствуясь уважением к памяти покойных писателей, считали, что после смерти автора ничто из неопубликованного им не должно увидеть свет. Другие на это возражали, что посмертное издание всех неопубликованных материалов станет еще одним жестом преклонения перед автором. Состоявшееся в 1842 году издание ранних стихотворений М. Ю. Лермонтова стало поводом к дебатам о том, что делать с произведениями авторов, которые умерли, не выразив своей воли относительно неопубликованных работ. В собрание стихотворений, вышедшее под личным контролем самого Лермонтова (в 1840 году), он не включил ни одного из своих произведений, написанных до 1836 года. Как отмечал Борис Эйхенбаум, Лермонтов считал этот год переломным в своей творческой биографии и отказывался публиковать работы раннего периода[1066]. В авторизованный сборник вошли лишь три поэмы и 26 из более чем четырехсот лирических стихотворений Лермонтова[1067]. Публикация его ранних произведений вскоре после его гибели (в 1842 году) вызвала раздражение у многих поклонников: Осип Сенковский – литературный критик и редактор популярной «Библиотеки для чтения» – обвинял издателя в нарушении «последней воли» Лермонтова, неявно выраженной в составе его сборника 1840 года. Как писал Сенковский, алчный издатель ради славы Герострата и прибыли был готов выскрести «все портфели, столики», обшарить карманы и предложить на продажу не только его «литературные грехи», но и любовные записочки и счета из прачечной[1068].
Аргументы в пользу соблюдения «последней воли» автора тоже вызывали сомнения: в конце концов, помимо авторских желаний, следовало принимать во внимание превратности издательского дела и, в первую очередь, существование цензуры, которая могла воспрепятствовать публикации некоторых произведений или привести к их изданию в сокращенном или искаженном виде. Восстановление «аутентичного» текста даже тех произведений, которые были изданы при жизни автора, требовало обширных исследований и не всегда оказывалось возможным[1069]: на окончательный вид изданных текстов влияли вмешательство редакторов[1070], ошибки и опечатки. Поэтому «последняя авторская воля», которую так рьяно защищал Сенковский (сам славившийся безжалостным редактированием и искажением чужих текстов), была абстрактным понятием.
С другой стороны, зарождавшееся литературоведение[1071], в основе которого лежала библиография, делало упор на историческое развитие поэтических произведений: эта дисциплина не могла обойтись без поиска авторских рукописей и отслеживания этапов творческого процесса. Принцип хронологической (в противоположность жанровой) систематизации литературных произведений также не допускал пробелов[1072]. Таким образом, коммерческие интересы издателей до некоторой степени совпадали с научным любопытством исследователей и библиографов. В 1855–1857 годах П. В. Анненков подготовил первое «критическое» собрание сочинений Пушкина, в которое было включено много неизвестных ранее текстов и черновиков. Тем не менее Анненков, имевший уникальную возможность работать с архивом Пушкина, счел неуместным издавать частную переписку поэта и многие из его неопубликованных сочинений. Издание Анненкова расценивалось как прорыв: при публикации произведений Пушкина ему удалось сочетать «научный» подход с тактом и эстетическим вкусом. Впрочем, последующие издатели Пушкина посвящали почти все свои усилия поиску черновиков и неизвестных фрагментов его сочинений
