Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России - [111]

Шрифт
Интервал
. В 1900–1910‐х годах концепция музея как общественного дела объединяла многих ее приверженцев – экспертов, жертвователей и меценатов. В добровольной муниципализации или национализации частных собраний нашел отражение поиск модели национального хранилища произведений искусства, художественной res publica. Хотя преданность Третьякова идее национального музея не нуждается в иных доказательствах, помимо прославленного музея, носящего его имя, косвенные признаки его настроений можно найти в его упреках И. Е. Репину, имевшему дурную привычку переписывать те или иные фрагменты на своих холстах, из‐за чего он испортил не один шедевр. Увещевая Репина, Третьяков говорил: «Это же не мои картины, это всенародное достояние, и вы не имели права прикасаться к ним, хоть вы и автор»[837]. Вообще говоря, не все частные коллекционеры разделяли отношение Третьякова к своему собранию как к достоянию общественности, однако представление об особом имущественном статусе произведений искусства, выходящем за рамки Свода законов, разделялось многими русскими меценатами.

Идея национализации произведений искусства и памятников находила отклик не только у русских филантропов, но и у многих политиков. В 1906–1914 годах депутаты Государственной думы и общественные организации неоднократно ставили вопрос о приобретении государством тех или иных частных коллекций с тем, чтобы гарантировать их сохранность и не допустить их вывоза за рубеж[838]. Художники сетовали на отсутствие специального государственного фонда для финансирования этой деятельности и оплакивали все «пропавшие» коллекции и предметы, купленные иностранцами и вывезенные из страны. Одним из самых больших разочарований стала покупка коллекции византийских эмалей IX–XI веков, известной как коллекция А. В. Звенигородского. После смерти Звенигородского его сестра выставила коллекцию на продажу, и при правительстве была создана комиссия для рассмотрения возможности ее покупки. Все эксперты, в число которых входили Н. В. Покровский и Н. П. Кондаков (автор превосходного каталога этой коллекции, изданного в 1892 году), высказались за приобретение коллекции, хотя, как утверждал Кондаков, эти эмали незаконно покупались в грузинских церквях и монастырях и потому их следовало считать собственностью Грузинской церкви[839]. Однако сделка между сестрой Звенигородского и правительством не состоялась, и в 1910 году коллекция была приобретена американским магнатом Пирпонтом Морганом при посредничестве М. П. Боткина и агента Моргана, Жака Зелигмана, которому помогал его сын Жермен. Зелигман-младший впоследствии описал поездку в «варварский» Петербург в своих мемуарах; характерно, что он отметил отсутствие каких-либо таможенных правил, запрещавших «перемещение произведений искусства и золота» через границу[840].

Несмотря на широко распространенный среди русских собирателей искусства этос «публичности», частное коллекционирование не гарантировало сохранности произведений искусства и того, что они останутся в стране. Нередкие случаи продажи и вывоза картин их владельцами зачастую вызывали общественное негодование. В том же году, когда Россию покинули византийские эмали, один из богатейших русских коллекционеров, Павел Деларов, продал Рембрандта из своего собрания западного искусства[841]. Эта сделка была осуждена как непатриотичная и породила очередную волну дебатов о контроле над торговлей искусством. В «Петербургском листке» был напечатан ряд статей о расхищении российских художественных сокровищ. В ответ на эту критику Деларов отстаивал свое право продавать любые картины по своему усмотрению, утверждая, что запрет на их продажу стал бы несправедливым нарушением права частной собственности: «Если бы в России издан был этот закон [о запрете свободной продажи], я немедленно распродал бы свою коллекцию картин». Как полагал Деларов, вместо того чтобы запрещать частную торговлю, правительству следует создать специальную комиссию при Эрмитаже или каком-либо другом государственном музее для рассмотрения вопроса о покупке произведений искусства у частных коллекционеров с тем, чтобы они могли обращаться в нее перед тем, как выставлять свои собрания на европейских аукционах[842]. По горькой иронии судьбы после смерти Деларова в 1913 году его коллекция была украдена. После расследования и возвращения некоторых вещей вдова Деларова выставила коллекцию на аукционе в Париже[843]. Н. Н. Врангель называл эту распродажу доказательством русского невежества и варварства, отсутствия какой-либо последовательной политики создания публичных хранилищ искусства и смехотворно маленьких бюджетов государственных музеев[844].

Кампания против вывоза произведений искусства стала продолжением политики русских археологов, которые начиная с 1880‐х годов пытались установить свою монополию на археологические раскопки и добиться запрета на перемещение древностей. Вывоз картин и антиквариата из России так и не достиг масштабов разграбления Османской империи, хотя российские власти никак не препятствовали контрабанде археологических находок. Однако русские археологи неоднократно привлекали внимание правительства к деятельности их немецких коллег в Крыму

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Расплетин

Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.

Древний Египет. Женщины-фараоны

Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.

Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.

Могила Ленина. Последние дни советской империи

“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.

Переяславская Рада и ее историческое значение

К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.

Психофильм русской революции

В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.

Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.

Баня в полночь

В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.

«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР

В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.