Иегуда Галеви – об изгнании и о себе - [94]

Всякий раз, представляя себя в то трагическое время, я пытаюсь понять: можно ли было сохранить Иерусалим и Храм? Будто от моего понимания зависит ход истории. Предвидя исход войны, Иосиф выходил к стенам осаждённого города и громко убеждал его защитников прекратить бессмысленную борьбу. При этом вспоминал пророка Иеремию, который за шестьсот лет до него пытался предостеречь народ и царя от обречённого восстания против Вавилона. К тому же римский военачальник обещал помиловать защитников Иерусалима.

Не раз маленький народ, не страшась поражения, поднимался на войну против могущественной империи; ни возглавивший вавилонскую армию царь Навуходоносор, ни римский военачальник Тит не могли победить иудеев в открытом бою. Оба прибегали к длительной осаде Иерусалима. Через семьдесят лет после разрушения Второго Храма восстание Бар-Кохбы, более пятидесяти сражений предшествовало тому, чтобы у восставших остался всего лишь один город-крепость Бейтар, который был захвачен римлянами из-за измены самаритян. Много тогда погибло народа, нашёл свою смерть на стенах Бейтара и Бар-Кохба.

Тех, кто остался в живых, или продавали в рабство по цене лошадей в многочисленные провинции империи, или распинали на крестах. Римляне, понесшие огромный урон при подавлении восстания, чтобы стереть память об Иудее, назвали нашу страну Палестиной по имени исчезнувшего народа плиштим, жившего в древности на южном побережье Ханаана.

Прошло почти две тысячи лет, и снова Израиль, как в библейские времена, когда воевали под предводительством Иисуса Навина, отстоял свою землю в войне с «коалицией из пяти царей». На этот раз с пятью арабскими странами: Сирией, Ираком, Иорданией, Ливаном, Египтом, – напавшими на второй день после провозглашения независимости государства и рассчитывавшими на полное уничтожение евреев в Палестине. Должно быть, воскресла у потомков изгнанников решимость вернуться на свою землю, и «извлекли они из тайников памяти меч Бар-Кохбы и щит Давида».

По поводу наших побед в войнах за сохранение государства, что были на уровне чуда, Голда Меир – четвёртый премьер-министр Израиля – сказала: «У нас есть секретное оружие: нам некуда идти». Она же после расстрела олимпийской сборной Израиля боевиками палестинской организации приказала тайной разведке разыскать и уничтожить всех причастных к теракту. Казалось бы, тем самым нарушалась одна из основных заповедей иудаизма: «Не мсти». Но это месть другого рода, в подобных случаях она справедлива, оправданна и означает наше право на жизнь. Благословен Всевышний, который дал нам дожить до того времени, когда мы можем защитить себя. На ум приходят слова пророка Амоса: «И возвращу Я изгнанников народа Моего, Йисраэйля, и отстроят они опустевшие города и поселятся в них, и насадят виноградники и будут пить вино их, и разведут сады, и будут есть плоды их. И насажу Я их на земле их, и не будут они больше вырваны из земли своей, которую Я дал им, – сказал Господь Бог твой».[200] Это пророчество мои соплеменники повторяли из века в век на протяжении двух тысяч лет, оно поддерживало надежду снова оказаться на своей земле.

Мысли обратились к сегодняшней израильской армии, в которой солдат, попавший в плен, если не нанесёт ущерба своему государству, должен стараться выжить. И вообще, наш рядовой, как я себе представляю, это не безответный исполнитель приказа; он сам отвечает за свои действия, а не пославший его старший по званию.

Сколько раз я мысленно видел себя полагающимся на судьбу солдатом, идущим в бой. Вот и сейчас вообразил было себя чуть ли не героем в смертельной схватке с врагом, но нестерпимая боль в спине заставила растянуться на постели и смотреть в потолок или, повернув голову к стеллажам с книгами, снова и снова оглядывать собранные сокровища – вехи моей жизни. В начальный период своих исканий устремился к познанию чувств и поступков людей – занялся психологией; хотел предвидеть и скорректировать судьбу человека. Разочаровавшись в ограниченных возможностях психологии, стал читать философов – тех, которые обращаются к выходящей за пределы бытия, вневременной сущности. В суждениях Платона, отводящего особое место среди человеческих заслуг занятиям философией, я нашёл подтверждение своим размышлениям о высшей идее, которую можно отождествить с Творцом, и о высшей добродетели – справедливости.

Говорят, радоваться нужно тому, что есть; с годами приобрёл свободу – в старости утихли страсти и нет необходимости искать работу. Правда, одолевают старческие недуги, но бывают и просветы, когда как в юности мерещатся дальние дороги, удивительные встречи.

Всё чаще обращаюсь к нашим пророкам, слова которых так же актуальны, как и в давние времена, ведь не изменилась природа человека. Вера для меня – ощущение сущности, того, что должно быть, а именно – упование на приближение человека к замыслу Всевышнего. Для того чтобы волк жил рядом с ягнёнком, должны измениться законы природы. И настанет время мира и всеобщего братства, без кровожадности, войн, бедности – одним словом – Царство Божье – мировая гармония, нарушенная в Эдемском саду. Можно ли принимать всерьёз эти благостные упования?