Hvalfanger / Китобой - [8]
Она с некоторой опаской, словно уверена, что раздавит ее, подбирается к мужчине. Прихрамывая, забирается обратно на постель.
Он молчит, только смотрит, наблюдает даже. Но, стоит отдать должное, не торопит и не принуждает.
Она осторожно, чуть подрагивающими пальцами касается пояса боксеров. Тянет вниз, впрочем, без особого успеха.
— Раньше такое делала? — Сигмундур ей помогает, собственным большим пальцем без труда избавив причинное место от всяческих сокрытий.
— Да…
Она врет. Сама знает, что врет, он знает… но будто не замечает. Это что, мужская фантазия? Теперь зверь с ней играет…
Берислава широко распахнутыми глазами изучает его достоинство, припоминая, что вчера в душе, с расстояния в метров пять, все казалось меньше. Как с таким?.. Как вообще?..
Она с трудом сглатывает.
— Правильно, глотать будешь, — и ободряюще, и без возможности оспорить, сам себе кивает мужчина. Довольно мягок с ней по сравнению со вчерашним днем, как Берислава подмечает. Виной всему длинная ночь? Тепло? Время? Или просто… возбуждение? Он очень твердый.
Великан кладет подушку себе под голову, облегчая созерцание, а она устраивается поверх его ног. Снова тепло, даже жар, исходящий от сильного тела. Легкая шершавость упругой кожи ей по вкусу. Немного расслабляет.
С Богом.
Большой. Пылающий. Живой.
Совсем не так, как представлялось…
…Что она делает неправильно? Да, наверное, как потом анализирует, все.
Не облизывает губ. Не дотрагивается руками. Не пытается начать с малого, почти сразу лезет на рожон… радуется, что догадывается спрятать зубы, но потом жалеет, что так сделала.
Могучая рука Сигмундура перебирается на ее волосы, крепко их оплетая, пока неумелыми движениями пытается как-то исправить ситуацию и выйти из нее победительницей, и, стоит языку чуть уйти в сторону… следует толчок. Резкий, грубый и болезненный.
Она взвизгивает от зажатых между его пальцами волос, с хрипом вырывается из-за проснувшегося рвотного рефлекса, задыхается из-за резко прервавшегося доступа воздуха.
Что-то мокрое и соленое само собой начинает течь из глаз. А запах зверя, соединяясь воедино с плотью и йодом, становится личным проклятием.
За тем, как девчонка кашляет и поглаживает горло, китобой наблюдает пусть и с хмурым, но удовлетворением.
Натягивает боксеры обратно. Разжимает кулак с волосами, выдавив из Бериславы всхлип.
Отстраняется. Встает.
— Не предлагай то, чего не умеешь, — советует суровый голос, — такой исход — еще самый лучший для тебя.
Расположившись на неудобном маленьком стуле у крошечного окна, обзор из которого наполовину закрывает дымоход камина, в своей несменной парке, грязных от его полов серых носках, и с оленьим тулупом сверху, она молчит.
Сидит, изредка подрагивая от слез, что текут по щекам, и глотает воду из треснувшей кружки с наклейкой финвала. Ингрид любила так шутить, подсовывая китобою напоминания о его профессии и здесь, дома, где делал многое, чтобы о ней не думать.
Мелкая, с выпирающими костями ключиц и запястий, она плачет сильнее после каждого глотка, неровно выдыхая. Ей больно.
И как бы ни желал Сигмундур все объяснить тем, что просто довела его до ручки, разозлила, дерзила, не исполнила обещание, ему все же кажется, что поступил чересчур жестко. В конце концов, она домашняя, тепличная папина девочка, давшая деру под действием глупых импульсов. Уже и так достаточно наказана — ногой, присутствием в этом доме, холодом… черт с ней.
— Ешь, — китобой, разделив свой традиционный утренний омлет с сыром и беконом напополам, лично приносит девчонке тарелку. Ставит на криво прибитую доску, служащую порой подставкой под ноги.
Берислава в его сторону даже не смотрит.
— Повторяю: ешь, — мужчина, супясь от ее молчаливого игнорирования, сжимает принесенное сильнее.
Хмуро выдохнув, девушка опускает голову вниз. Зарывается в тулуп.
Благие намерения оборачиваются очередным приступом идиотизма от его бунтарки. Она только шмыгает носом время от времени, проглатывая соленую влагу.
— Не будешь есть — сдохнешь.
Два зеленых глаза, что светятся сродни кошачьим в полумраке дома, утыкаются в его. Жгутся.
У Сигмундура уже больше недели нет секса. Ингрид — его единственный способ свое получить, а те жалкие крохи приятности, что приносит мастурбация, явно не способны удовлетворить. Мужчине нужна женщина, китобой убежден. Ему нужна. И эта девчонка… был бы он умнее, не зацикливался бы на всякой мелочи, отымел бы в первый же день. Согрел бы как следует…
А теперь она точно ему не даст. Разве что поиграть в сопротивление?.. Но зачем тогда ее вообще держать?
Сигмундур вдруг представляет, глядя на Бериславу, как стаскивает ее с кресла на пол, на ковер, на нем. Как спускает с плеч шкуру, разрывает куртку и, в попытке добраться до груди, еще и всю одежду под ней. Как пальцами, нетерпеливыми и подрагивающими, одним движением освобождает гостью от джинсов. Есть белье — его вниз, нет белья — еще лучше. Входит в нее. Движется в своем ритме, прислушивается к стонам, к вскрикам… ощущает ее негодование, ее стремление убраться. И свою власть. И свою силу. И свое бесконечное удовольствие.
Ведь чем больше сопротивляется, тем сильнее сжимает… тем все острее…
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Отец рассказывает любимой дочери сказку, разрисовывая поленья в камине легкими движениями рубинового перстня. На мост над автотрассой уверенно взбирается молодая темноволосая женщина, твердо решившая свести счеты с жизнью. Отчаявшийся вампир с сапфировыми глазами пытается ухватить свой последний шанс выжить и спешит на зов Богини. У них у всех одна судьба. Жизнь каждого из них стоит три капли крови.
Для каждого из них молчание — это приговор. Нож, пущенный в спину верной супругой, заставил Эдварда окружить своего самого дорогого человека маниакальной заботой. Невзначай брошенное обещание никогда не возвращаться домой, привело Беллу в логово маньяка. Любовь Джерома к матери обернулась трагедией… Смогут ли эти трое помочь друг другу справиться с прошлым?.. Обложки и трейлеры здесь — http://vk.com/topic-42838406_30924555.
Встретившись однажды посредине моста,Над отражением звезд в прозрачной луже,Они расстаться не посмеют никогда:Устало сердце прятаться от зимней стужи,Устала память закрывать на все глаза.
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.