Hvalfanger / Китобой - [10]
Семьдесят пять шагов.
Семьдесят пять перешагиваний через себя саму.
У Бериславы нестерпимо болит нога. Каждое движение, даже самое малое, почему-то теперь отдается в ней. И пустяковое на вид повреждение, становится почти фатальным по ощущениям.
Девушка идет вперед лишь потому, что знает, что обратно возвращаться некуда. Сигмундур, или как там его, хоть и спас ее изначально, но затем причинил боль. И мало того, что боль — ударь он ее, наверное, не было бы так горько. Китобой ее унизил. Болезненно, дико и без капли сомнений. Он не пытался извиниться. Он принес еду. И повелел его простить…
Отец говорил, она была максималисткой, не умела подстраиваться. Дядя сетовал, что нужно быть терпимее, видеть истинное даже среди потемок напускного, не размениваться на мелочи.
Они желали для нее лучшего. А Берислава, как самое твердолобое создание на свете, отказывалась это принимать.
На ее счету было четыре побега из закрытых школ — неудачные, и одна, стало полагать, в ее пользу. Бросившись с утеса в воду, она убедила всех в своей смерти. Никто не будет ее искать и потому некуда ей возвращаться. Не к кому. Ни домой, ни в лачугу китобоя. А значит, путь всего один. Всегда.
Ему она и следует. Не разменивается на мелочи вроде тепла и воды, своими принципами. Как дядя и учил…
Восемьдесят пять шагов.
Восемьдесят пять бороздок на снегу.
Берислава утомленно останавливается у ствола одного из деревьев, обвивая его замерзшими руками. В горле неописуемая тяжесть, мешающая глотать. Носом на морозе дышать больно и она переключает основной поток воздуха на рот, но все равно задыхается. Даже от глубоких вдохов, которые болезненной печатью ложатся на глотку. Удивительно будет, если она вообще потом сможет говорить.
Берислава ощущает себя кусочком льда. Маленьким в этом снежном королевстве, принадлежащем ему. Как любой осколок ледника или снежинка, летящая вниз.
Один из самых холодных островов мира стал ее последним пристанищем. При всей своей звериной тупости и необузданности, Сигмундур был прав… она и дня здесь не протянет одна.
Поздно.
Девушка морщится, отпускает ствол. Шершавый, выжженный холодом, он почти мертв. Это их роднит.
Нет ни травы, ни другой какой растительности. Пустыня льда. Страшнейшее из мест.
Восемьдесят пять шагов.
Восемьдесят пять навстречу верной холодной смерти.
Световой день весны смыкается на горизонте. Солнце, так и не появившееся, прячется за гору-ледник.
Оно как огонек, затухающий на свечке. Чуть-чуть воздуха, чуть-чуть льда… но не гаснет сразу. Солнце сильное.
И это же солнце, к изумлению девушки, отражается в серых глазах напротив нее. Чужих.
Берислава, чье сознание от холода притупилось, не сразу понимает, в чем дело.
Она не двигается, тихо дышит, просто хмурится. Пытается уловить суть…
А огоньки тем временем становятся ярче. Солнца больше нет и теперь они — не его воплощение. Они сами по себе.
Платиновые шерстинки, одна к одной, на поджаром теле.
Пушистый хвост, подрагивающий в ожидании.
Медленно приподнимающаяся верхняя губа. Уже виден кусочек клыка, с которого капает слюна. Желтовато-опаловые зубы предвкушают грядущую расправу.
Берислава находит ответ вместе с тем, как черный нос вытягивается по воздуху. В ее сторону. И огоньки жгутся… никогда, никогда не было ей так страшно.
Волк.
На взгорье напротив нее стоит волк. Не моргая, смотрит. Подсказывает всем своим видом, что бежать уже поздно. Сильные лапы нагонят, повалят, страшные зубы изорвут в тряпье.
Обречение пришло быстрее, чем ожидалось… и вовсе не от ледяного ветра.
Берислава с силой стискивает зубы, ощущая, как дрожь становится нестерпимой. Она плохо чувствует ноги, но отступает. Медленно, по полшажочка, признавая поражение… хищник здесь король. А короли порой склонны миловать.
— Не надо… не надо… — неслышным шепотом, выгрызающим душу, сама себе бормочет она. Молится. Наверное, впервые в жизни. Тугой ком страха кромсает внутренности изнутри, а это не та эмоция, на которой хотелось бы покончить с мирским существованием.
Волк оголяет оба клыка. Подается вперед.
Но в тот момент, когда Берислава готова услышать звук захлопывающейся на ее шее пасти, почувствовать горькое дуновение смерти в зверином обличье, замечает едва уловимый треск веток. Он отвлекает волка. На секунду.
А из-за деревьев, ему навстречу, с громким гортанным выкриком наступает человек.
Уже едва не замершее от избытка адреналина сердце Бериславы и вовсе падает куда-то вниз. К пяткам.
Огромный мужчина, на белом снегу выделяющийся лучше любого дикого зверя, с лицом, наполненным ненавистью и глазами, налитыми кровью, ей знаком. Сигмундур.
Его аспидные волосы взметываются на ветру, черные как смоль глаза прожигают, не отводя и не боясь волчьего взгляда, а руки… в необхватных шершавых ладонях замер, в ожидании действий, блестящий тесак.
Господи… он ее зарежет… сейчас… и волк не понадобится…
Но, к немому ошеломлению девушки, на нее китобой даже не смотрит. Смело идет к хищнику.
Волк сперва скалится сильнее, переключаясь с Бериславы на новоприбывшего.
Тот готов к нападению.
— ЗА СПИНУ, — не уменьшая ни громкости, ни гневности тона, но совершенно не испытывая страха, велит Сигмундур.
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Все беды в нашей жизни уготованыИ никому из нас судьбы не избежать.Но, думаю, никто не станет возражать,Когда скажу, что линии событий нарисованы,И каждому из нас любовью под силу их стирать.
Когда на столе Эдварда Каллена оказались фотографии, подтверждающие неверность новоиспеченной супруги, их с Изабеллой брак потерпел крах. Спустя два года Эдвард всё так же не может забыть свою избранницу, раздумывая о том, можно ли было поступить иначе. И судьба дает ему шанс проверить, вынуждая свернуть в объезд, на пустынную лесную трассу…
Люди часто доходят до последней грани. Люди редко соглашаются эту грань признать. Небольшая история о том, что даже на краю мира, одной ногой стоя над пропастью, можно найти причину остановиться и продолжать жить.
Ради спасения горячо любимого сына, Белла Мейсен идет на сделку с неизвестным никому Эдвардом Калленом, грозящим превратить её жизнь в кошмар. Только вот на деле выходит, что любовь и забота молодой девушки требуется не только маленькому мальчику, но и взрослому мужчине, так и оставшемуся ребенком.
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.
Уже немолодой и совсем некрасивой бывшей работнице банка, почувствовавшей на себе всю жесткость современных реалий, поступило неожиданное и выгодное предложение поработать на Ведомство Судьбы Ну разве от такого отказываются?
Один из мэтров отечественной фантастики сказал: «Быть крутым рассказчиком круче, чем быть крутым романистом». Мы в тот момент обсуждали мой малоформатный опус, которому посчастливилось выйти в бумаге за границей. Эти слова запали мне в душу. И вот, через три года, я готов представить читателям свой первый сборник. Все рассказы, вошедшие в него, являются финалистами и лауреатами различных конкурсов.
Добро пожаловать в мир Орбис-Луа! Дети здесь неотличимы друг от друга до момента окончания школы - и только тогда они обретают уникальную внешность и собственный дар. Вот и Мирами с нетерпением ждет выпускного. Она еще не знает, что скоро на нее свалится неуправляемый дар, преследования, тайное королевское задание... да еще и легенда о таинственном Фениксе не даст спать по ночам. Ей предстоит обрести себя, найти любовь и принять участие в самом невероятном событии за всю историю Орбис-Луа.
Анна и Влад давно знакомы, но девушка не спешит принять его предложения. Вскоре выясняется, что Анна смертельно больна и жить ей осталось совсем недолго. В её снах, больше похожих на видение, она видит себя входящей в таинственную дверь, и просит возлюбленного отыскать эту дверь для неё. Влад исполняет странную просьбу, и Анна покидает его, чтобы вернуться…