Хроники Мизии - [26]

Ирминар пришпорил коня. И даже ни о чем не попросил, — думал он, о своем новом друге. И он был искренен, я бы почувствовал подвох. Надо будет найти его, когда я окажусь на троне. Наверное, таких людей у нас немало. Как он, как Корднак, и его друзья добролюбы. Надо только уметь искать. Только дело в том, что я не умею. Они просто попадаются мне на пути, и я их чем-то привораживаю, но я не знаю чем… Наверное, тем, что я говорю только о том, чего я хочу, только о том, что я сделаю, и что мне надо от них. Я не даю советов, не высказываю мнений о том, как им надо жить. И они считают меня сильным, и рады мне подчиниться. Но на самом ли деле я сильный? С их точки зрения — да. А с моей? Со своей точки зрения — я обычный человек, ничем не отличаюсь от других-прочих. Я ничем не отличаюсь от сломленных слабаков. Я думаю те же мысли, у меня те же желания и мечты. Только я их претворяю в жизнь, но моя ли в том заслуга? Я не понимаю, как я это делаю, и по большом счету — зачем я это делаю, я просто делаю и все.

Кордон у ворот был все ближе. Стражник заметил его и уже шагнул вперед, заступая дорогу. Ирминар остановил коня и спешился.

— Я к советнику короля Пайду. — Сказал он двухметровому детине, с бесформенной картофелеобразной челюстью, видимой из-под шлема, который без выражения смотрел на него. — У меня пакет от барона Вилци.

Стражник уставился на важную бумагу в руках Ирминара. Подошел офицер — пожилой дядька с очень маленькими, колючими, как отравленные иглы глазками. Он прострелил Ирминара своим взглядом, поглядел на письмо, снова в лицо Ирминара, и тот понял, что узнан. Хотя лицо стража оставалось совершенно бесстрастным, но предводитель тоже умел читать ненаписанное. Офицер протянул руку.

— Давайте сюда.

— Держи! — Выдохнул Ирминар и отступил в сторону, мимо рушащегося на мостовую тела.

Левой рукой он уже зажимал несколько коротких метательных лезвий, сделал несколько шагов вперед, рассчитывая траектории поражения целей. Целей было несколько вокруг него. Стражники бросились на него со всех сторон, сзади два стрелка налаживали свои мушкеты на упорах. Ирминар стал метать свои ножи, почти в упор, отступая за поверженных врагов, уклоняясь от ударов. Он двигался плавно, как скользящий в траве кот. Он был как ветер в гуще врагов, заставлял клониться к земле и приникать к ней в последней молитве.

— Закрыть во… — Раздался крик, но кричащий был уже поражен в висок.

Один из мушкетеров успел выстрелить, но попал только в спину своему собрату, у которого и без того уже в горле засел кусок остро отточенной стали, и он просто не успел еще упасть.

Когда вокруг остались одни трупы и умирающие, Ирминар бросился к командиру и быстро обшарил его карманы. В одном он обнаружил искомый ярлык, дававший допуск в общие покои дворца.

Потом он помчался со всех ног, сквозь ворота. Миновав коридор внутри стены, он закричал.

— Сюда! Быстрее!!! Все сюда!!! Тревога!!!

На крик человека в форме уже бежали несколько солдат и два офицера.

— Что случилось?! — Спросил один.

— Закройте ворота! Быстрее! Диверсия!

С лязгом рухнула решетка. Народу вокруг становилось все больше.

— Пропустите! — Кричал видный, красивый офицер в красном мундире полковника.

— Вы видели, кто это сделал? — Спросил он Ирминара.

— Лица не видел. Он был в черной одежде и в маске.

— Это ассасин высшей школы. — Взволнованно обратился к красному другой офицер. — Надо бить тревогу. Угроза жизни короля!

— Сам знаю! — Нервно ответил красный и, бросившись к башне, на верхней площадке которой находился колокол, закричал. — Эй! Звонарь! Уснул?!

Ирминара ненадолго оставили в покое, и он этим немедленно воспользовался — нырнул в ближайший переулок, и быстрым деловым шагом направился к часовой башне.

Серебряные часы со сверкающими золотыми стрелками находились в крепостной башне, самой высокой из всех, крепостных башен столицы и глядели своим светлым жабьим глазом на главную площадь, которая одной своей стороной прилегала к стене Малого Кремля. Цифры на циферблате были покрашены специальной светящейся в темноте серебряной краской. Раз в неделю циферблат мыли, а часовой механизм находился под ежедневным неусыпным надзором артели часовщиков. Эти часы были гордостью королевства, и очень важно было, чтобы они никогда не замедляли, не ускоряли и, тем более, не прекращали своего хода. Звонили часы каждый час. Звук был глухой, довольно грубый, но слышимый очень далеко, даже за пределами города. Часовой мастер объяснял это каким-то сложным резонансом. Но теперь-то Ирминар знал, что дело не в резонансе. То есть, конечно, может быть, и в резонансе, но только звук этот был важен и нужен не для людских ушей, которые им восхищались.

— Пропуск. — Деревянным голосом заявил стражник.

Ирминар показал ему ярлык командира стражи и прошел внутрь башни.

На первом этаже сидели подмастерья и задумчиво разглядывали огромный металлический барабан, наверняка тот, который использовался для боя и был заменен на новый. Барабан тускло неохотно блестел в косых лучах неба, падавших на него из зарешеченных окон.

— Мне нужен мастер. — Деревянным голосом заявил Ирминар.