Хроники Мизии - [25]

— Она только початая… Или ты не пьешь?

— Дорогое вино?

— Да! Такое пьют только чины не ниже статского советника.

— Тогда давай. Выпью за твою удачу.

С тем они и расстались.

Когда Гелда вошла в кабинет мужа, там находились двое — Бэрил и еще кто-то, какой-то высокий человек в целиком черной одежде с очень жестоким лицом. Этот человек так посмотрел на нее, что Гелда замерла от страха и чуть было не выронила цветочную вазу, которую хотела поставить на подоконник.

— Гелда, я занят. — Очень сурово сказал Бэрил.

Под ужасным взглядом стальных глаз она быстро, почти бегом, выскочила из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

— Зачем ты пришел?! — Грозно произнес Бэрил, воздымаясь из-за стола.

Черный был абсолютно хладнокровен, по крайне мере на вид, но когда заговорил, он сразу же взял визгливую базарную ноту, прыгнул по направлению к летописцу и затряс у его лица мятыми листками, надо полагать страницами летописи, рожденными на этом вот письменном столе.

— Ты чего тут понаписал?! — Кричал Черный. Он убрал листы из-под сурового носа Бэрила и зачитал. — «С точки зрения людей их жизнь беспросветна, но с точки зрения дракона его жизнь — тоже. Одиночество. Потому дракону наплевать на людей, что людям наплевать на дракона…». Сколько можно, я спрашиваю?! Сто раз тебе было говорено!

— Я пишу правду! — Грозно ответствовал Бэрил.

— Э, нет! Со мной эти выверты не пройдут! — Кричал Черный. — Какую к чертям правду?! Есть то, что делаю я, есть то, что делают они, есть то, что делается независимо от них и меня! Где тут ты видишь «правду»? Чья же это такая «правда»? «Правда» — это слишком ответственное слово, и оно ни мне, ни тебе, ни кому-то еще не по зубам! И то, что ты так говоришь… Ты либо не понимаешь того, что делаешь, в чем я сомневаюсь, либо ты самый отъявленный лжец в Мизии!!!

Глаза Бэрила под густыми лесными бровями зловеще распахнулись, голова откинулась, как от удара. Теперь уже можно было сказать однозначно, что этот замшелый отшельник разъярен не на шутку, и кому-то сейчас придется туго.

— Мне-то в общем все равно! — Продолжал распространятся Черный. — Насколько это — правда и правда ли это вообще, но ты подвинулся на этой идее и уже бредишь просто в своей писанине. Я тебе говорил — прекрати свои лирические отступления на мой счет! Кому и что ты все пытаешься объяснить? Пайду? Пайд читать это не будет. Кроме него никто вообще это читать не будет. А у меня твоя лирика вот здесь уже!!! — Последнюю фразу он провизжал, стуча себя ребром ладони по костлявому кадыку.

— Ты назвал меня лжецом!!! — Словно из недр вулкана провозгласил Бэрил. — Ты позволил себе недозволенное!!!

У Черного словно язык к небу присох. Так это сказал Бэрил.

— Я скажу тебе, что такое ПРАВДА! — Продолжал уничтожать соперника старик. — Правда это не то, что происходит здесь, там, тут, за тридевять земель, я не в ответе за каждый пролетевший мимо по чье-то там или вообще ни по ничьей воле миазм! Правда — это мои мысли! Мои, твои, их! Правда — это не чей-то закон данный раз и навсегда, ее нельзя описать какими-то верными словами. Любые слова хороши, даже если они прямо противоположны друг другу. Правда не в правильности, а в искренности! Если, когда я пишу строку, я честен, я не кривлю душой из страха, гордыни или злого умысла, то то, что я написал, и есть ПРАВДА. Даже если через минуту я изменю свое мнение, я все равно буду прав. Я прав, потому что искренен. А ты? Я пытаюсь думать, я пытаюсь познать себя, я хочу быть правым, а что делаешь ты?! Рубишь головы и отрываешь руки? Что в тебе изменилось за две сотни лет, окромя портков? И как такой, как ты, может указывать такому, как я, что мне говорить?!! Я говорю то, что хочу сказать! И никто! Меня не заставит лгать или говорить не все!

Лицо Черного презрительно искривилось, но свой напор он весь растерял.

— Так уж и никто? — Прищурившись, спросил он.

Бэрил, не мигая, сурово смотрел на него. Черный повернулся, чтобы уходить.

— Истерик. — Бросил он через плечо и поспешно удалился.

Бэрил резко схватил брошенные на столе мятые листы и со злостью швырнул их в ящик. Потом он величественно воссел в своем кресле, и несколько раз провел руками по столешнице, словно разглаживая невидимую скатерть. Лицом он в этот момент мог ввергнуть в инстинктивный ужас любого маленького ребенка. Но маленьких детей рядом с ним сейчас не было. Рядом с ним вообще никого не было.

Глава 13

С этой улицы уже видна была стена малого кремля, внутри которого находилась святая святых — королевский дворец, а также яма Мохонога. Ирминар остановил коня.

— Дальше я один. — Сказал он Хотрину.

— Ты не пройдешь, даже в этой форме.

— Я пройду.

— Как?

— У меня верная рука, я же тебе говорил.

— А дальше? За стенами целый полк королевской гвардии, а дворец охраняется черными ассасинами. И ты намерен беспрепятственно проникнуть туда и говорить с Мохоногом? Да ты даже не сможешь заставить его проснуться!

— Нет, конечно, не беспрепятственно. Но Мохонога я разбужу. Я просто… знаешь, я неуверен. И боюсь спугнуть удачу.

— Слушай, Ирм… — Хотрин замялся. — Если я буду тебе нужен, найди меня, в ближайшее время буду в северном предместье. И… я тебе помогу, даже если раньше говорил, что не буду тебе помогать. С тобой как-то веселее жить, в самом деле… Ладно… Удачи тебе!