Хаос - [87]
— Очень любезно с вашей стороны, — красный как рак Ленсен нервно покусывал губу.
— Однако вернемся к господину раввину, на удивление осведомленному и обладающему феноменально обширными знаниями для человека, у которого нет лишнего времени, — к небезызвестному доктору Магнусу, если он вам так или иначе знаком. Я получил от него некую информацию. Его осведомленность просто неслыханна! Доктор притащил также кучу книг, по большей части еврейского происхождения, из которых читал как дышал. Мне-то уже становится плохо от одного вида стольких букв. Впрочем, к делу: такой род обвинительных статей и этот вульгарный стиль могут только компрометировать всех серьезных антисемитов. Так что я позволил себе провести тут профилактическое изъятие неблагопристойного тиража.
Борхерс говорил с расстановкой, чтобы дать председателю время сориентироваться в ситуации. Ленсен соображал быстро и быстро поднялся:
— С вашей стороны это был действительно любезный поступок, господин асессор! — тон его был донельзя сдержанным. — Благодарю, что приняли во внимание мою личную заинтересованность. Само собой разумеется, данное постановление никоим образом не соприкасается с какими-то личными обстоятельствами, но я, разумеется, ценю, что эта скандальная заметка не получит широкого распространения.
— Я, полагаю, не ошибусь, — обиженно заметил Борхерс, ожидавший некой большей благодарности, — что вы прибыли сюда, чтобы помешать этому самому распространению?
— Вряд ли это в моих силах, но в любом случае я собирался переговорить с редактором о возможности не допустить публикации продолжения.
— Хотите переговорить с редактором, найдете его в соседней комнате, где как раз упаковываются конфискованные номера. У меня с этой братией дел больше нет, а вам только могу пожелать успеха в вашем предприятии!
— Еще раз спасибо, господин асессор, за ваше вмешательство…
— Не стоит благодарности, господин председатель, — со скрытым сарказмом ответил Борхерс. — Сожалею, что нет законных средств предотвратить выход следующей статьи. Но уверен, вы сами этого добьетесь. У вас ведь хватит средств?
Ленсен ступил через порог смежной комнаты, из которой двое полицейских как раз оттаскивали огромную бельевую корзину с изъятыми номерами газеты, а секретарь суда отслеживал упаковку следующей. Кругленький, оплывший жиром человечек усердно помогал им, прямо на столе в углу расселся высокий господин с торчащей из светло-русой бороды трубкой с длинным мундштуком, рядом удобно устроилась рыжеволосая дамочка — нога на ногу и сигарета в зубах.
Ленсен почувствовал себя не в своей тарелке.
— Смотри-ка, какая честь! — заорал блондин, размахивая трубкой. — Господин председатель ландгерихта Левизон! То есть, хотел сказать, Ленсен воздал нам по заслугам! Шлифаке, позвольте представиться! Творец «Горна». А там — мой сотрудник, доктор Гессе, позвольте представить. Да, да, старые знакомые мы с вами, господин председатель. Никак не вспомните? Могу себе вообразить! Две недели в «санатории» Моабита. Где вы мне предписали «лечение». Похоже, в моей памяти след остался глубже, чем в вашей!
— Друг мой, Шлифаке, — укоризненно покачал головой означенный доктор Гессе. — Не любезнее ли предложить нашему другу господину председателю ландгерихта сесть? — он придвинул Ленсену стул. — Присядьте, пожалуйста!
— Не утруждайте себя, — презрительно скривил губы Ленсен. — Дела я умею делать и стоя. Вам прекрасно известно, зачем я пришел. Договоримся?
— Если вы имеете к нам какое-то деловое предложение, — горестно развел руками Гессе, — то сейчас не лучший момент. Неправомерные и совершенно необоснованные действия властей, наносящие нам моральный и материальный ущерб, принуждают нас применить меры для форсирования выпуска следующего номера. К счастью, материалов на него хватает, и в набор пойдет…
— Короче, сколько? — прервал его излияния Ленсен. — Сколько вы требуете за непубликацию по сегодняшнему анонсу? Надеюсь, понимаете, о чем речь?
— Господин председатель, — принял обиженную позу Гессе. — Не хотите ли вы нас подкупить?!
— Именно это я и делаю!
— Вы к нам несправедливы, — изобразил оскорбленность Гессе, уступая позиции. — Наше издание выполняет свой моральный долг, и не в вашей воле нам помешать. Мы боремся с разлагающим влиянием того сообщества, от которого вы сами открестились с праведной брезгливостью. Если говорить о конкретной публикации, то мы могли бы от нее отказаться — и само собой разумеется, без единого пфеннига возмещения убытков, без всякого вознаграждения — только если вы докажете, что наша информация не соответствует…
— Тысяча марок, — бросил Ленсен поверх головы Гессе.
— Остаетесь при своей точке зрения, господин председатель? — как ни в чем не бывало, продолжал Гессе, участливо качая головой. — Вы нас недооцениваете. А эта ваша реплика лишь доказывает, насколько неверна ваша оценка. Если мы прилагаем усилия добыть информацию, неся, заметьте, значительные издержки, если выплачиваем автору высокий гонорар, он, насколько я его знаю, не преминет затребовать соответствующее возмещение ущерба в случае невыполнения нами взятых на себя обязательств, так что…
Бессмертная, раздерганная на цитаты буквально от первого до последнего слова дилогия о похождениях неотразимого авантюриста Остапа Бендера «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Удивительная, полная сочных подробностей энциклопедия жизни и нравов США 1930-х – «Одноэтажная Америка». Ироничная история ставшего невидимкой служащего Филюрина – «Светлая личность». Оставшийся незавершенным из-за цензуры остросатирический цикл новелл «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»… Смешные рассказы и повести, остроумные фельетоны, блестяще написанные очерки – в это собрание сочинений вошли практически все произведения классиков русской литературы ХХ века Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Роман «Лифт Осознаний» – это калейдоскоп ярких историй. Добрый старик мистер Мэдж – владелец торгового центра – мечтает сделать окружающих счастливыми. Однажды ему в голову приходит идея, которая вносит перемены в жизнь героев книги. Поэт, ищущий вдохновения; уверенная бизнес-леди; безответно влюбленный юноша; мелкий воришка; молодая художница; рассеянный изобретатель – все они переживают переломные моменты своей судьбы, всем предстоит принять важные решения. Таинственный Лифт помогает им разобраться в себе. Вы, несомненно, найдете близкие вам темы.
Роман «Волшебная маска» вдохновит вас на поиск своего предназначения и поможет обрести веру в себя! Но прежде вам придется найти ответы на вопросы: нужна ли нам помощь магических сил, чтобы поверить в мечту и начать ее осуществление, или мы способны всего добиться сами? Какие ограничения мы ставим себе на пути к цели? Можно ли добиться успеха, занимаясь любимым делом, или нужна высокооплачиваемая работа, а хобби стоит посвящать лишь свое свободное время? Простые вопросы, от ответа на которые зависит жизнь каждого из нас.
Продолжение "Новых миров". Контакт с новым народом налажен и пора домой.
Главная героиня книги – Катя – живет в Москве и в отличие от ее двоюродной сестры Марины не находится в постоянном поиске любви. Она ищет свое потерянное детство, ту зону эмоционального комфорта, где ей было лучше всего. Но любовь врывается в ее жизнь сама, не давая права на раздумья.Эта книга настолько многогранна, что почти любая женщина найдет в ней близкую только ей сюжетную линию. Тут есть истории настоящей любви и настоящего предательства. Есть недопонимание между главными героями, та самая недосказанность, свойственная многим людям, когда умом понимаешь, что нужно всего лишь спросить, настоять на объяснениях, но что-то нам не дает это сделать.Автор умело скрывает развязку, и концовка ошеломляет, полностью переворачивает представление от ранее прочитанного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.