Хаос - [49]
Как такое могло попасть в ее дом, в порядочный еврейский дом? Как он оказался в сундуке дочери — в приданом скромной еврейской девушки?
Что за мир — что за времена! В доме Мойши Шленкера, толкователя Торы, — пистолет!
После Гёте еще и браунинг! Европейская культура и европейское варварство проникли через толстые стены большого гетто на востоке. По всему видно: еврейская молодежь в Борычеве не желала идти на заклание без сопротивления в случае погрома, а все к тому и идет. Уже во многих местечках по округе дело доходило до кровавых бесчинств. Конечно, старики-то качают головами: мол, погром, в Борычеве — не смешите! Здесь, где евреи всегда мирно уживались с иноверцами? В Кишиневе — там дело другое. Там и отношения не те, и люд все больше бедный, а в жертву всегда выбирают слабых, которым судьба послала такое жестокое окружение. В Борычеве евреям, считай, повезло с соседями.
А вот молодые не верят в безопасность положения и усердно занялись организацией самообороны, отряды которой сейчас возникают, куда ни глянь. И так они все воодушевлены, да что толку! Пожалуй, энтузиазм — их единственный актив. Настоящего оружия в отрядах почти что нет, а тех, кто умеет с ним обращаться, — и того меньше.
К тому же у молодых часто напрочь отсутствует понятие об организации и дисциплине, а одной доброй волей их не заменишь. В том, что в случае необходимости дети встанут на защиту отцов, Байла не сомневалась, но нельзя закрывать глаза на то, что они окажутся беспомощны, если управление погромами военные возьмут в свои руки, как это уже случалось в других местах. Кое-где сопротивление обезвредили уже накануне погромов, когда полиция прошерстила все еврейские дома в поисках оружия. А за хранение оружия самое малое наказание — три месяца тюрьмы! Такие обыски принесли погромщикам двойную выгоду: чего не разгуляться, если чувствуешь себя в безопасности, а заодно и пополнить свои арсеналы. В Борычеве очень боялись такого развития событий, и поэтому все немногое оружие распределяли по многим домам и прятали в самых невероятных местах.
Байла Шленкер с глубоким вздохом очнулась от своих невеселых раздумий, боязливо и с отвращением, будто это было омерзительное насекомое, подняла пистолет, держа за рукоять двумя пальцами, и на вытянутой руке вынесла его в коридор. Растерянно озираясь, она искала, куда бы спрятать мерзкую штуку — дочка не должна была его найти! Пока она так соображала, а убийственное орудие жгло ей пальцы, дверь внезапно распахнулась. Байла вздрогнула. К счастью, это всего лишь вернулась Ривка, которая только недавно выскочила из дома. Застав мать в таком положении, Ривка на мгновение оцепенела, но картина показалась ей столь комичной, что она невольно рассмеялась.
— И она еще хохочет! Милое дельце! — в сердцах укорила дочь Байла. — Унеси эту мерзость с глаз долой, чтобы я ее больше не видела! Беду на всех нас навлечете со своими игрушками!
— А я как раз за ним вернулась, — успокоила Ривка, забирая браунинг. — По дороге вспомнила, что забыла его взять.
Она сунула оружие в плетеную корзинку, которую держала под мышкой, и прикрыла сверху белым платком.
— Бог мой! — воскликнула Байла. — Она говорит это так, будто забыла зонтик! Теперь ей и за покупками надо идти с пистолетом!
Но Ривки уже и след простыл. Она торопилась нагнать понапрасну потраченное время. В новой ешиве сегодня назначили собрание, на котором руководители собирались обсудить вопросы самообороны, и ей очень хотелось там быть. Вообще-то женщинам вход в учебные и молельные помещения был строго-настрого воспрещен, но теперь на многое закрывали глаза, учитывая надвигающуюся опасность. Приходилось выбирать для таких встреч самые безобидные варианты, чтобы не возбуждать подозрений полиции.
Ривка прошла под арку ворот, ведущих во двор синагоги, в следующем дворе располагались мясные ряды, и любой предположил бы, что она идет за покупками. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, Ривка юркнула направо, за невысокое здание, и через боковой вход вошла в полумрак маленькой комнатки, примыкавшей к большому залу.
Ривка чувствовала страшное напряжение. По городу ползли пугающие слухи о возможном столкновении самообороны с полицией. Вроде бы вчера после обеда, где-то в окрестностях. Такой инцидент легко мог послужить полиции поводом для повсеместных обысков, а это подвергало опасности все дело самообороны.
Она ожидала натолкнуться на подавленное настроение своих товарищей, а вместо этого еще снаружи услышала радостно возбужденный голос Биньямина Шапиро. Не успела Ривка толкнуть дверь, как он вскочил ей навстречу:
— Ривка! Ты уже знаешь? Чудесные новости! Прекрасные виды!
— Какие виды? — спросила Ривка с замиранием сердца.
— Виды на урожай в Палестине!
— Ну, вот как работать с вами, сионистами? — огрызнулся Меир Каплан, с досады швырнув на пол сигарету. — Мы тут сидим по уши в проблемах. Того и гляди посыплются на нас беды и смерть, а он пляшет от радости, что в его Палестине хорошие виды на урожай!
— В моей Палестине, в моей? — возмутился Биньямин. — Что я слышу? Будто она не наша! Наша родина! Наше отечество!
Это история началась с задания написать портреты идеальных мужчин. Что происходило дальше, читайте…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.