Хаос - [50]
— Моя родина — Россия!
— Хороша родина!
— Не Россия и не Палестина! — вмешался Давид Перковский, бледный худой парень, хромой и кривоватый. — Ни одна страна нам не родина, наше отечество — весь мир! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Они наши братья!
И тут начались дебаты. В комнатке собралось около дюжины молодых людей, почти все дымили, так что дышать было нечем. Все галдели разом, стараясь перекричать друг друга, каждый с жаром доказывал свою правоту во взглядах, отчаянно жестикулируя.
Наконец, не выдержал рослый Мендл Фридман. Он несколько раз с силой хлопнул ладонью по столу, стало немного тише.
— Мы собрались не для того, чтобы оттачивать наши программы! — энергично покачал он головой, на которой топорщилась короткая каштановая бородка. — Я не меньший сионист, чем ты, Биньямин, тебе это хорошо известно. Я люблю все лучшее в России, как ты, Меир. Я всегда на стороне угнетенных, ты это знаешь, Давид. Все мы евреи и должны служить своему народу. Сегодня речь идет о делах, злободневных для нас всех, а не об отдаленных идеалах. Думаю, все вы слышали о беде, которая обрушилась на нас вчера…
— Я ничего толком не знаю, — перебила его Ривка. — Это правда, что убили Эстл Нойман?
— Она не умерла, но в тяжелом состоянии, — ответил Мендл. — Ей отрубили палец.
— Боже мой! — испуганно вскрикнула Ривка. — Палец? Как это произошло? Кто мог такое сотворить?
— А кто у нас творит такое? — пожал плечами Давид. — Наша родная полиция!
И Ривке поведали о гнусном событии.
В пригороде на Эстл и двух парней напали крестьяне, их ограбили и жутко покалечили. Чтобы завладеть колечком с маленьким бриллиантиком, они, недолго думая, отрубили Эстл палец. Только говорят, никакие это были не крестьяне, а переодетые шпики, которых пристав Куяров, вдохновитель и организатор погромов, привлекает в огромном количестве. В последнее время город так и кишит всякими чужаками и подозрительными личностями. Это нападение вполне может оказаться предвестником куда больших трагедий. Становилось очевидным, насколько все серьезно, живая картина надвигающейся грозы стояла у каждого перед глазами. Эти молодые люди, с раннего детства приученные заниматься духовными вещами, в которых, как в каждом еврейском мальчике, глубоко укоренилось отвращение к грубой силе и любому кровопролитию, содрогнулись от ужаса и притихли.
— Если я что-то подобное увижу собственными глазами, смогу пустить в ход оружие, — наконец выдавил из себя Меир. — А так у меня рука не поднимется на человека.
— Значит, пусть вначале прольется невинная кровь? — ополчился на него Биньямин. — Я не буду ждать, пока для кого-то из нас станет поздно! Как только эти убийцы сунутся хоть в какой-то наш дом или магазин, мы должны подать друг другу сигнал и действовать!
— Я не собираюсь защищать капиталистов! — пылко возразил Давид. — Что еврейские буржуи, что русские — все едино! Все они эксплуататоры! А вот если погромщики поднимут руку на человека, тогда мы должны сражаться и умереть!
— Боже мой! — Ривка обессиленно опустилась на скамью. — Бедная Эстл! Что мы сделали этим людям? Неужели все другие вокруг нас преступники? Или мы сами?
— Ни мы, ни другие! — подал голос Мендл. — Есть враги, и они, может, несчастнее нас! В какой темноте они блуждают! А нам свет во тьме светит! У нас есть надежда на Сион, на Палестину, а на что надеяться глупым варварам?
— Когда настанет час освобождения всех угнетенных, — мечтательно сказал Давид, — свет и свобода придут и на эту несчастную землю. Наш долг как старейшего и независимого народа освободить все человечество и уничтожить все цепи рабства. Моисей первым указал рабам путь к свободе, Маркс и Лассаль были евреями…
— Себя надо вначале освободить! — воскликнул Биньямин. — Когда в Палестине у нас будет еврейское государство, мы всему миру покажем, что такое свобода! У нас не будет ни рабов, ни пролетариев, ни кровопийц! С Сиона будет исходить свет — Слово Божье из Иерусалима!
— Сион должен быть повсюду! — заспорил Меир. — Повсюду можно зажечь свет свободы. Для того чтобы принести русским наше учение, не нужен исход. Мы в этой стране должны показать, что мы собой представляем! Если наш еврейский народ прозреет и познает свою суть, свое национальное достоинство, то и здесь у него будут сила и власть. Нравственная сила! Духовная власть! И в конце концов дух победит насилие!
— Ты попробуй к Куярову сунься с рассуждениями о духе и морали! — съязвил Биньямин. — Лишь в Палестине, на наших исконных землях, когда освободимся от гнета чужбины, мы сможем жить своей собственной жизнью. Здесь мы утрачиваем нашу нравственность и сами становимся рабскими душонками! Вот, почитайте! — он бросил на стол желтый листок, всем известный печатный сионистский орган. — Посмотрите, как там расцветают наши колонии, как пробуждается наш древний язык, какая там здоровая свободная жизнь! Всемирная сионистская организация растет день ото дня. Доктор Герцль сейчас ведет переговоры с английским правительством и с турецким султаном. Еще немного, и еврейское государство станет свершившимся фактом! Зачем нам здесь умирать? Что нам до всего этого за дело?
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
Вы верите в судьбу? Говорят, что судьба — это череда случайностей. Его зовут Женя. Он мечтает стать писателем, но понятия не имеет, о чем может быть его роман. Ее зовут Майя, и она все еще не понимает, чего хочет от жизни, но именно ей суждено стать героиней Жениной книги. Кто она такая? Это главная загадка, которую придется разгадать юному писателю. Невозможная девушка? Вольная птица? Простая сумасшедшая?
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.