Хаос - [52]
Реб Хаиму удалось привлечь всеобщее внимание к своему вопросу. Все уставились на него, и только возобновившееся раскачивание выдавало интенсивность их мыслительной деятельности.
Мойша Шленкер онемел и, озадаченный, лишь подтвердил сказанное:
— Все верно! Тот, кого ведут к месту казни, уже почитай что мертвый — он мертвый — он мертвый — мертвый! Кто того убьет, не совершит убийства — не совершит убийства, следовательно, он свободен. И казнить его из-за ложных показаний тоже нельзя, поскольку нельзя казнить одного свидетеля из двух. Он снова свободен, это так! Реб Хаим прав, он свободен. Если один лжесвидетель убьет второго лжесвидетеля, он освобождает себя!
Поднялся невообразимый шум:
— Это невозможно!
— Преступник не может освободить себя тем, что совершит другое преступление!
— Закон не может такого полагать!
Неожиданно Мойша Шленкер ударил по столу:
— Тихо! Спокойно! Я знаю! Как объясняет нам положение дел реб Хаим? Второй свидетель, говорит он, — мертвец или почитай что мертвец, потому как уже на пути к месту казни. Но ведь и первый лжесвидетель поставлен в те же условия — обоих ведут на казнь. Оба, считай, лишились жизни. Сейчас первый убивает второго — убивает второго — и тем самым освобождается, так ведь? А теперь: если один это может, то может и другой — и другой может — второй свидетель мог бы убить первого — тогда он стал бы свободен! Итак?
Он сделал внушительную паузу и торжествующим взглядом обвел всех по кругу.
Все затаили дыхание и в напряжении выпрямили спины.
— Итак! — наконец продолжил Мойша. — Итак, у другого тоже было средство освободиться, то есть он еще не мертвец — не мертвец — он не мертвец, а живой. Таким образом, первый свидетель убил бы живого, совершил бы настоящее убийство, и как убийцу его можно казнить, и ничего ему не поможет! Вот в чем дело!
Вокруг стола разнесся вздох облегчения. Все уважительно закивали: «Светлая голова, острый ум у реб Мойши Шленкера». Один реб Хаим остался недоволен.
— Мне так кажется, — сказал он, — вопрос остался без ответа. Если все так, как говорит реб Мойша, что первый лжесвидетель убил второго, и все напрасно, и он все равно будет казнен, то и второму свидетелю ничего не помогло бы, и он был бы казнен. Итак, у него нет средства, чтобы освободиться — то есть он в любом случае потеряет жизнь. Тогда он снова становится почитай что мертв, и первый свидетель не убивал живого. И он опять свободен!
— Тогда у этой истории не будет конца! — раздраженно воскликнул Мойша Шленкер. — Свободен — должен умереть, должен умереть — свободен! Трудный случай!
Вся честная компания за столом снова погрузилась в тягостные сомнения.
Человек в одежде извозчика с длинным кнутом в руке, который уже давно топтался в дверях, подошел ближе и застенчиво спросил, не пора ли совершать дневную молитву, а то у него дрожки во дворе ждут.
Это послужило сигналом к тому, что настало время сделать перерыв. С тяжелыми головами все поднялись и встали к восточной стене на минху.
— Может, из соседней комнаты еще кто-то захочет присоединиться к молитве, — предположил крайний и тихонько приоткрыл дверь. И тут же захлопнул ее снова. — Знаете, о чем они там говорят? О погромах, о самообороне! Тоже мне, важный вопрос! Ох уж эта молодежь!
Пастор Боде, желая оценить, правильно ли поняты слова его проповеди и дошли ли они до сердца, с церковной кафедры обвел взглядом лица стариков. Люди молодые и постарше сидели на своих скамьях одеревенело, с застывшими минами и без всякого выражения глаз.
Обычно старики время от времени одобрительно кивали. Правда, это происходило каждое воскресенье без исключения, так что такое согласие иногда вызывало у него подозрение, и он спрашивал себя, не стало ли это машинальной привычкой, ничего не говорящей о воздействии его проповедей на паству.
Это воскресенье принесло ему в некотором роде утешительное сознание того, что он был неправ. На этой проповеди он впервые не увидел ободряющих киваний — впервые с начала его службы в Борычеве. Случилось это ближе к концу проповеди. Он говорил о пасхальном звоне, который с многочисленных колоколен не только созывает верующих на молитву, но и разносит радостную весть о Христовом Воскресении. И пока он говорил, что эти колокола возвещают о любви всем христианам, будь они протестанты, будь католики, греческие или римские, головы стариков качались в привычном темпе. Но когда, набравшись духу, пастор провозгласил возвышенным тоном, что такой же любви заслуживает и народ, из которого вышел Спаситель, — еврейский народ, по церкви явственно пронеслось волнение. А когда он подверг осуждению разжигателей вражды и застрельщиков бесчинств, повисла мертвая тишина — казалось, все даже затаили дыхание. И ни одной сочувственной улыбки!
Тем не менее он храбро продолжил наставлять свою паству:
— Кто проповедует ненависть, лишает себя права называться христианином. Учеников дьявола узнают по делам их. Заклятый враг рода человеческого, отец лжи, соблазняет слабых безумными кровавыми сказками, что есть обман и клевета. Мы пришли в этот мир, чтобы нести учение о любви. И как же евреям, которым мы хотим указать путь к спасению, поверить нам, ежели мы, которые называют себя апостолами любви, проповедуем ненависть?
В романе крупного венгерского прозаика рассказывается о славном историческом прошлом венгерского народа — провозглашении Венгерской советской республики в 1919 году. Автор убедительно показывает, как установление пролетарской диктатуры всколыхнуло все слои тогдашнего венгерского общества, а ее притягательные идеи привлекли на сторону революции не только широкие массы рабочих и крестьян, но и представителей интеллигенции. Роман предназначен для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.