Хаос - [25]
— Постыдилась бы, Эльза! — натужно улыбнулся Ленсен. — Хотя кто знает! Возьми я тебя в помощницы, может, и удалось бы его, так сказать, обработать.
— А что случилось? — посерьезнела Эльза. — Не выгорело дело с Остерманом?
— Так точно. Жаль! А теперь мне расхлебывать! Ох, и противно было играть эту роль! Знала бы ты, как меня с души воротило! По меньшей мере, бессердечно по отношению к твоему деду…
— Мы же теперь христиане! По вере и жертва!
— Как бы то ни было, — проворчал Ленсен, — я не для того переходил в другую веру, чтобы разыгрывать из себя мученика. Могло бы быть и покомфортнее!
С этими словами он первым зашагал в салон.
— Дражайшая госпожа баронесса! — воскликнул он, направляясь прямо к ней. — Прискорбно, что ничего не удалось добиться для вашего подопечного. Я сделал все возможное, но оказался в меньшинстве!
Последовало обескураженное молчание.
— Вот проклятье! — вполголоса выругался Йозеф и потихоньку отступил с Эльзой в эркер.
— Неслыханно! — побагровела фрау Ленсен. — Распоряжаются деньгами моего отца, не считаясь ни с кем! Чего тут удивляться антисемитизму?! — она прикусила губу.
— Не надо, дорогая фрау Ленсен, — повела рукой баронесса. — Мы же христиане и не станем никого осуждать. Эти люди скованы узкими рамками своего теизма, и не стоит таить на них обиду. Откуда им набраться такта!.. Во всяком случае, я благодарна вам, дорогой Ленсен. Не сомневаюсь, вы приложили все усилия. За Остермана мне, конечно, досадно! Ему теперь придется поискать урожденного христианина в ходатаи…
— Остерману, думаете, легче?! — сдавленным голосом всхлипнула Лея. — Ему надо бы родиться евреем, чтобы продвинуться в христианстве!
— Мне жаль, но кое-что беспокоит особенно, — напустила на себя озабоченность баронесса. — До сих пор своим влиянием мне удавалось его удерживать от оголтелого антисемитизма. Боюсь, происшедшее сыграет теперь свою негативную роль и он будет публиковать свои статьи о безнравственности евреев.
— Что же вы раньше не сказали?! — ахнула фрау Ленсен. — Я уверена, если бы доктор Магнус знал об этом, он обязательно голосовал бы за! Хотя бы ради того, чтобы не допустить печати всякой мерзости! Доктор Магнус входит в правление одного союза, который борется с антисемитизмом.
— Теперь уж ничего не поделаешь, — баронесса с любезной улыбкой протянула руку для прощания. — Как видно, мы, бедные немцы, еще не осознали в полной мере нашего преимущества!
Несколькими часами позже Хайнц переступил порог рабочего кабинета отца в ландгерихте и выложил ему под нос объемистую подшивку документов.
— Вот посмотри, тебя ждет сюрприз!
— О чем ты? — председатель придвинул папку и прочел наименование: «Пфеффер против Боруха».
— Подшивочку мне подло подсунул на реферат твой сотрудник Бандман. С ухмылкой: «Коллега, эту апелляционную жалобу перенаправляю в ваш отдел. Я далек от этой темы, а вам она должна быть близка». Я ожидал нечто подобного.
— А дело-то в чем?
— Дело о поставке не известного мне до сих пор сорта цитрусовых «этрог», или «плод райского сада», который будто бы используется на Празднике кущей в синагогах. Молящиеся трясут плодами этого деревца, кружась в подобии танцев дервишей. И вроде как в этой партии значительное количество плодоножек этих самых плодов оказалось поломанным. Ответчик отказывается от оплаты, поскольку фрукты без плодоножки непригодны для назначенной цели. Он ссылается на заключения авторитетных экспертов. В первой инстанции жалоба была отклонена, а ко второй привлечены многочисленные отзывы раввинов. И вот это дело Бандман передал мне, поскольку я «в материале»!
— Неслыханная наглость! Ты должен ему сказать, что так же «в материале», как и он!
— Нет уж, поостерегусь. Думаю, для него это не новость. И он прекрасно осведомлен о нашем недавнем крещении. Именно после него он уделяет особое внимание моему еврейскому происхождению.
— Но ты ведь знаешь об этрогах не больше его!
— К сожалению! Как раз это и удручает. Уж если рожден евреем, стоит все-таки интересоваться своей историей и культурой. Я куда больше читал об инках и индусах, чем о моем собственном народе!
— Что-то поздновато у тебя проснулся интерес!
— В том и дело! Мне так кажется, я только с момента крещения осознал свое еврейство. Только с выходом из иудейства я впервые в жизни занял какую-то позицию по отношению к нему. Понимаешь, я впервые осознал свою принадлежность к религии предков, когда отступился от нее!
— И что? Хочешь заняться рынком этрогов?
— Во всяком случае, хочу узнать многое, с ними связанное. Что за странные праздничные обряды? Откуда они происходят? Какая за всем стоит история? И, честно сказать, захотелось сходить в синагогу и посмотреть службу.
— Смотри только, не прослыви отщепенцем. Приятного мало. Я утром уже имел удовольствие быть оскорбленным в собственном доме.
— А, заседание попечительского совета! А что случилось?
— Остерман провалился, Иудея торжествует!
— Черт возьми! Бедная Лея! Но я бы не стал винить этих двух евреев!
— Я тоже. Наверное, и сам действовал бы так же. Строго говоря, они голосовали правильно. Твой покойный дед, определенно, подразумевал только иудейских теологов. Однако мы вынуждены идти на послабления, чтобы утвердить свое положение и заслужить нашу эмансипацию.
Бессмертная, раздерганная на цитаты буквально от первого до последнего слова дилогия о похождениях неотразимого авантюриста Остапа Бендера «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Удивительная, полная сочных подробностей энциклопедия жизни и нравов США 1930-х – «Одноэтажная Америка». Ироничная история ставшего невидимкой служащего Филюрина – «Светлая личность». Оставшийся незавершенным из-за цензуры остросатирический цикл новелл «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска»… Смешные рассказы и повести, остроумные фельетоны, блестяще написанные очерки – в это собрание сочинений вошли практически все произведения классиков русской литературы ХХ века Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Роман «Лифт Осознаний» – это калейдоскоп ярких историй. Добрый старик мистер Мэдж – владелец торгового центра – мечтает сделать окружающих счастливыми. Однажды ему в голову приходит идея, которая вносит перемены в жизнь героев книги. Поэт, ищущий вдохновения; уверенная бизнес-леди; безответно влюбленный юноша; мелкий воришка; молодая художница; рассеянный изобретатель – все они переживают переломные моменты своей судьбы, всем предстоит принять важные решения. Таинственный Лифт помогает им разобраться в себе. Вы, несомненно, найдете близкие вам темы.
Роман «Волшебная маска» вдохновит вас на поиск своего предназначения и поможет обрести веру в себя! Но прежде вам придется найти ответы на вопросы: нужна ли нам помощь магических сил, чтобы поверить в мечту и начать ее осуществление, или мы способны всего добиться сами? Какие ограничения мы ставим себе на пути к цели? Можно ли добиться успеха, занимаясь любимым делом, или нужна высокооплачиваемая работа, а хобби стоит посвящать лишь свое свободное время? Простые вопросы, от ответа на которые зависит жизнь каждого из нас.
Продолжение "Новых миров". Контакт с новым народом налажен и пора домой.
Главная героиня книги – Катя – живет в Москве и в отличие от ее двоюродной сестры Марины не находится в постоянном поиске любви. Она ищет свое потерянное детство, ту зону эмоционального комфорта, где ей было лучше всего. Но любовь врывается в ее жизнь сама, не давая права на раздумья.Эта книга настолько многогранна, что почти любая женщина найдет в ней близкую только ей сюжетную линию. Тут есть истории настоящей любви и настоящего предательства. Есть недопонимание между главными героями, та самая недосказанность, свойственная многим людям, когда умом понимаешь, что нужно всего лишь спросить, настоять на объяснениях, но что-то нам не дает это сделать.Автор умело скрывает развязку, и концовка ошеломляет, полностью переворачивает представление от ранее прочитанного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.