Горький мед - [21]
В полгода перестала кормить грудью (молоко кончилось), а на следующий день без всяких объяснений ушла с ребенком в дом к матери, потребовала развода. Гуртовые приходили разбираться, упрашивали вернуться — она запиралась от них. Мать плакала, свои родственники все уговаривали — ни в какую! В конце концов Гуртовые пришли договариваться о разделе. Вернули приданое, а из денег, подаренных молодым на свадьбу, лишь четверть, поскольку Люба не работала, а декретных мало получила. Если есть претензии, сказала при этом Дора Павловна, то она готовы и больше отдать, на что Мария торопливо ответила, что нет, никаких претензий быть не может — она чувствовала себя виноватой за дочь и старалась всячески угодить Гуртовым. Дора Павловна оставила внуку импортный трикотажный костюмчик, купленный на вырост. Уходя, она плакала, причитала над ним.
Все это рассказали мне словоохотливые родственники и соседи, с которыми я не виделся давненько уже. Многие из наших сочувствовали Гуртовым: мол, хотели сохранить семью, а Любу осуждали — нельзя же так эгоистично вести себя. От них я узнал, что вскоре после этого Жорка сошелся с Юлькой, которая давно уже живет у Гуртовых, и на днях готовят новую свадьбу. Юлька и в торжестве своем все никак не могла простить Любе первой свадьбы, хаяла ее в пересудах. «Худая она, квелая. А после того совсем высохла как щепка. Негодная она в постели, вот Жорка ее и бросил. Понял, что не на ту польстился», — сообщала она подружкам по секрету. Ее осаживали, даже стыдили, но, посудачив, люди соглашались со вздохом, что крепкотелая Юлька как-то больше подходит мордатому Жорке, вместе они как-то больше личат.
Зашел я проведать и Марию. Она была здорова, бодра, но показалась мне сильно сдавшей за те несколько лет, что мы не виделись. Дома у нее все блистало чистотой и порядком, но без Ивана дом казался пустым…
Любу я не застал. Она уехала накануне в город, где подыскивала работу и жилье, чтобы потом взять ребенка к себе. Мать упрашивала ее, отговаривала, но она поставила на своем, заявив, что хоть на Сахалин завербуется, а в Мамонове жить не будет. Уехала без определенных планов и без всяких причин — просто все ей здесь опротивело, и родственники тоже. «Не понимаю я ее, — жаловалась Мария. — Чего она на родных-то так осердилась? Какие они ни есть, а все родня, все в случае чего помогут… Они, говорит, нехорошо живут, неправильно. Живут как умеют, как все живут. Звала и меня с собой: продай дом и уедем. Да куда ж мне без своего дома, без хозяйства — приросла тут… Очень уж она тоскует по отцу, очень убивается. И сына Иваном записала, хоть Гуртовые хотели назвать Аркадием. Тоже целое дело было!..»
Я спросил, отчего не поладили с Жоркой. «Не говорит ничего. Да небось и сама не знает. Парень он видный, неглупый. До женитьбы еще погуливал, а после бросил сразу. В дело втянулся, добычливый такой. От девок отбою нет. Вон уж с другой сошелся, слыхали небось…»
Маленький Ванюшка спал в другой комнате. Я попросил Марию показать его. Мы тихо открыли дверь. Розовый пухлый младенец спал в кроватке с соской во рту. Он и вправду походил на Ивана, такой же лобастенький. Почувствовав наше присутствие, ребенок шевельнулся, затеребил пухлыми губами соску и улыбнулся во сне…
Давно я не был в родном Мамонове, и теперь во многом не узнавал его. Село наше старинное, казацкое. Еще в XVI веке, как сказано в источниках, беглые крестьяне создали на реке Яик свою вольную полувоенную общину. Их стали называть казаками, что в переводе с тюркского означает вольный, свободный человек. Казачество не знало крепостного гнета. Народ здесь испокон веку жил смелый, волевой, предприимчивый.
Село наше Мамоново среди других считалось богатым селом. Здесь бывали большие ярмарки, шла бойкая торговля с Прикаспием. Туда везли хлеб, оттуда рыбу: осетров, севрюгу, белорыбицу. От тех времен осталась посреди села белокаменная шатровая церковь с высокой колокольней, редкой для села громадности и благолепия, превращенная в двадцатых годах в склад, а ныне пустующая в ожидании давно обещанной реставрации.
Пшеница здесь на южноуральских черноземах хорошо родила, скота много держали — до войны еще было в колхозе большое стадо. Потом поблизости нашли нефть и газ, колхозные земли и пастбища ушли под вышки и компрессорные станции. Большинство земляков теперь работает на газодобыче, а кто и на химкомбинате, в город ездят за тридцать километров туда и обратно.
Город, который раньше считался далеко, теперь, благодаря автобусному сообщению, приблизился. Да и расширяется он именно в вашу сторону. Теперь в ясный день на горизонте видны даже заводские дымы, а по ночам небо в той стороне чуть подсвечено каким-то призрачным фосфорическим сиянием.
И в самом Мамонове блочных домов понастроили, торговых центров, «стекляшек», так что от города и не отличишь. Раньше почти все здесь знали друг друга, а теперь одни разъехались, другие, наоборот, из иных краев приехали, и стало, как в городе: живут в соседних домах, на одной улице, а не знают друг друга. Теперь уж и не село это, а официально поселок городского типа считается.
Это началось как случайное знакомство, холостяцкая интрижка с провинциалкой, растерявшейся в Москве, краткое приключение…
Если, проходя под старым дубом, ты захочешь подпрыгнуть и ухватиться за толстую ветку, не спеши исполнить свое желание: ведь и ты можешь оказаться в положении главного героя романа — Вранцова.Что это страшный кошмар или кошмарная явь? Неужели ему, Вранцову, предстоит теперь жить в образе Corvus corone — большого черного ворона? Отныне он в делах людских — незаинтересованное лицо. И за что это ему? Может быть для того, чтобы в теле птицы попробовать осознать, а правильно ли он жил, будучи человеком?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».