Генрих IV. Людовик XIII и Ришелье - [20]

— Что ж, пусть будет так, как вы говорите, — промол­вил он.

И две договаривающиеся стороны заключили пись­менное соглашение, в соответствии с которым судья взял на себя обязательство жениться на вдове, если в подвале будет найдено золота на означенную сумму.

Как только соглашение было подписано, они приня­лись за раскопки. Золота оказалось ровно столько, сколько было указано в записке. Главный судья женился на вдове и на это ее приданое, столь странным образом появившееся, купил поместье Ла-Бурдезьер.

Вот поэтому Бабу, прежде звавшиеся просто Бабу, стали именовать себя Бабу де Ла Бурдезьер.

Чтобы вернуться к разговору о легкости нравов жен­щин из этого семейства, нам достаточно привести только один пример.

Одна из носительниц имени Ла Бурдезьер похвалялась, что она была любовницей папы Климента VII, импера­тора Карла V и короля Франциска I.

Возможно, на эту даму была возложена какая-нибудь дипломатическая миссия, связанная с переговорами между тремя этими прославленными особами.

IV

Итак, у Монмартра находилось аббатство, а в этом аббат­стве пребывала одна из барышень Ла Бурдезьер.

Этой барышне Ла Бурдезьер, которая к своему гербу с изображением руки, сеющей вику, явно присоединила в качестве девиза выражение «яблоко от яблони недалеко падает» и которая носила имя Ла Бурдезьер по матери и Бовилье по отцу, в то время не было еще и семнадцати лет, ибо она родилась 27 апреля 1574 года.

Воспитывалась она в монастыре Бомон-ле-Тур, подле своей тетки Анны Бабу де Ла Бурдезьер, аббатисы этого монастыря.

«Монастырь, — простодушно говорит историк, у кото­рого мы почерпнули эти подробности относительно интересной особы, занимающей теперь наше внима­ние, — не был ее призванием».

Когда умер ее отец, в семье было три мальчика и шесть девочек. Так что ей, бедному ребенку, пришлось пойти в монахини, чтобы дать своим братьям преимущество при разделе отцовского достояния.

Генрих был настолько умен, что ему не составило большого труда убедить мадемуазель, а точнее, госпожу де Бовилье — при обращении к монахиням использовали слово «госпожа», — что на свете есть нечто более при­ятное, чем прислуживать при обедне и распевать псалмы во время вечерни.

Она поверила Генриху и уехала в Санлис.

А как же осада?

Ах, черт побери, Генриху было глубоко наплевать на Париж, коль скоро речь шла о красивой семнадцатилет­ней девице!

Вот, смотрите, что пишет почти современный ему автор:

«Если бы этот государь родился королем Франции и цар­ствовал мирно, то, вероятно, ему никогда не удалось бы стать великим человеком. Он погряз бы в сластолюбивых утехах, ибо в погоне за наслаждениями он, невзирая на все препятствия, то и дело забрасывал самые важные дела. После сражения при Кутра он, вместо того чтобы разви­вать свой успех, едет развлекаться с графиней де Гиш и везет ей захваченные им знамена. Во время осады Амьена он домогается любви г-жи де Бофор, ничуть не тревожась из-за того, что кардинал Австрийский, впоследствии эрц­герцог Альбрехт, подступает к городу, идя на помощь осажденным».[16]

В итоге Сигонь написал на него следующую эпи­грамму:

Испанца гордого мечтал

Великий Генрих в дрожь вогнать,

Но нынче от попа бежал,

Желая взять за ж..у б..дь.

Право, дорогие читатели, восстановите последнюю строчку, как сумеете; полнозвучная рифма окажет вам в этом помощь.

Так что славный беарнец, острослов Генрих, уезжает вместе со своей красавицей-монахиней в Санлис.

Бейль так говорит о нем в своем словаре:

«Если бы его сделали евнухом, он никогда не выиграл бы в битвах при Кутра, Арке и Иври».

Такие люди, как Нарсес, крайне редки, и история лишь однажды показывает нам пример подобного не­обыкновенного исключения.

К несчастью для себя, бедная монахиня сдалась черес­чур быстро. Генрих IV не был признателен ей за такую слабость: он заметил другую женщину, тоже происходи­вшую из рода Ла Бурдезьер, и госпожа де Бовилье была забыта.

Однако отдадим должное Генриху IV: забыта она была как любовница, но не как подруга, ибо в 1597 году на свет появляется грамота, согласно которой бывшая любовница победителя при Иври обретает звание абба­тисы и получает во владение Монмартр, Поршерон и Форт-о-Дам.

Она умерла 21 апреля 1650 года, в возрасте восьмиде­сяти лет.

И вот мы подошли к самой известной любовнице Ген­риха IV, к Габриель д’Эстре.

Два поэтических произведения способствовали ее славе: восхительная песенка «Прелестная Габриель» и скверная поэма «Генриада».

В знаменитой песенке лишь один куплет на самом деле принадлежит Генриху IV. Он сочинил его, отправля­ясь в одну из своих многочисленных поездок.

Вот этот куплет:

Красотка Габриель,

Прощаюсь нынче с вами:

Я к славе мчусь отсель,

К моей Прекрасной даме.

От ваших глаз вдали

Я изойду тоскою —

Пусть смертью б пресекли

Мучение такое![17]

Что же касается портрета Габриель, написанного Воль­тером, то вот он:

Она звалась д’Эстре; природа щедрой дланью Ей отвела немыслимых даров превыше ожиданья; На берегах Эврота затмила бы она, блистая, Преступную красу супруги Менелая;

И в Таре не столь чарующе неотразима Явилась та, что покорила властелина Рима, Когда толпа, собравшись к водам Кидна, Ее Венерой во плоти признала боговидной.