Гамарджоба, панове! - [7]
— Так ты стрелять приехал или писать? — спросил кто-то из мужиков.
— Попробую совмещать, для этого и приехал, — честно ответил я.
— «Калаш» давно в руках держал? Помнишь? — решил разрядить обстановку ротный.
— Честно говоря, лет семь назад. Снимали фильм по моему сценарию про Афган. Правда, держать держал, но стрелял холостыми.
— А, как фильм назывался? — спросил один из ребят.
— «Последний караван». В кинотеатрах шёл, и по телику показывали, — вспомнил я.
— Мужики, а я его помню, — оживился дядька с седой бородой.
— И я смотрел. Классный, — оживился молодой парень.
— Короче! Кинопанораму мне здесь устроили, — жёстко остановил взлёт моего авторитета командир роты, — собрать АК-74 сможешь, десантник?
— У нас АКСы укороченные были, но в принципе, думаю, что смогу, — как-то самоуверенно ответил я, не подумав, что заняться этим нужно будет прямо сейчас.
— Дрон, разбросай, — обратился ротный к парню, «фанату» моего фильма, показывая на АК-74, лежащий на столе.
Парень, как-то с хитрым прищуром посмотрел на меня, и быстро раскидал «калаш», разложив детали на клеёнке стола. Это была так называемая «неполная» разборка. Двадцать пар глаз, кто с интересом, кто с усмешкой, смотрели на «пожилого десантника», глупо хлопающего глазами и потеющего, как первокурсник. Я понимал, что от этого «смогу — не смогу» зависит не только мой авторитет, но и место в современной русской литературе. «Последовательность… главное последовательность, — стучали маленькие человечки крошечными молоточками по моим мозгам, — как разборка, только наоборот». Я подошёл к столу и уставился на разбросанные детали «калаша». «Одиннадцать», почему-то выдал цифру мозг прозаика. Невольно посчитал детали на столе, получилось десять. Чего-то не хватало. Не понял! Чего?
— Насонов, готов? — громко спросил меня ротный, глядя на секундомер и подняв для отмашки правую руку вверх.
— Нет, — ответил я, тупо глядя на разложенные передо мной железяки, — одной детали не хватает.
— Да, ладно, — как-то недоверчиво ответил Морпех, — и какой, я извиняюсь?
— Тормоза.
— Чего-чего? — изумился ротный.
— Дульного тормоза-компенсатора, — как-то само у меня вырвалось наружу, — с него сборка начинается.
— Зачёт! Дрон, отдай писателю тормоз, — первый раз за всё общение улыбнулся ротный.
Дрон разжал кулак и протянул мне дульный тормоз-компенсатор. Я положил его ближе к краю, вот теперь всё на месте.
— Готов? — рявкнул Морпех.
Я смахнул с носа каплю пота и кивнул.
— Вперёд! — махнул рукой неугомонный ротный.
Не поверите, но пальцы сами начали делать работу, от них требующуюся. Что-то закручивали, нажимали, вставляли и щёлкали, постукивая железом о железо. Жаль, что я не видел своего лица, потому что напряжение было такое, будто от того, получится у меня или нет, зависит издание моего полного собрания сочинений в золочёной обложке в честь столетия творческой деятельности.
— Готов! — крикнул я, вгоняя магазин в слот и подняв руку.
— Есть! — щёлкнул секундомером Морпех и посмотрел на меня удивлённо уважительным взглядом, — по нормативам ещё армии Союза, сборка автомата «калашникова» на оценку «хорошо» — 30 секунд, а на оценку «отлично» — 25 секунд. У тебя, Насонов, получилось 27, то есть «пять с минусом» или «четыре с плюсом». Так, что выбирай, боец!
— Хрен с ним, пусть будет «четыре с плюсом», — весело ответил я под общий хохот.
— Вот ведь, парни, человек 26 лет, как с войны вернулся, а руки помнят. Кинетическая память называется. Насонов, а прапорщика, который тебя по оружию натаскивал, помнишь?
— Ещё бы! Забудешь такого. Конечно, помню! Старший прапорщик Захожий Николай Иванович. Рост 2 метра 2 сантиметра! Кулак в ведре застревал, — смеясь, вспомнил я.
— О! Все слышали? Имена этих людей будут вписаны золотыми буквами… — наморщив лоб, задумался Морпех, но так и не придумал, куда бы вписать золотом имя моего боевого прапорщика.
Честно говоря, мы своему прапору обидный стишок придумали за то, что тот гонял нас до седьмого пота: «Прапор Захожий, на хрен похожий!» Он знал об этом и гнобил нас ещё яростнее. Зато в Афгане в нашем взводе боевых потерь не было.
— А ещё наш прапор говорил, и я думаю, все наши ребята до сих пор помнят его слова: «Оптимисты учат английский, пессимисты — китайский, а реалисты — автомат Калашникова!» — под занавес сказал я любимое выражение нашего мудрого незабвенного Николая Ивановича Захожего, которому было во время афганской компании всего-то 32 года.
Нос! Прикрывай!
Ближе к ужину в расположение роты вернулась вторая половина личного состава после стрельб на полигоне. Морпех подвёл меня к группе ополченцев, переодевающихся после «войнушки» на стрельбище, и представил.
— Мужики, у вас пополнение. Владимир Насонов, москвич. Доброволец. Вместо Корнева Серёги. Он, я думаю, уже не вернётся. Володя не новичок, воевал в Афгане. Несмотря на седые волосы, думаю, обузой не будет. Знакомьтесь, вводите в курс дела, — коротко представил меня ротный и пошёл по своим делам.
Молча пожали друг другу руки. Ребята все были молодые, с приятными открытыми лицами, а один так вообще мне в сыновья годился. Он и начал:
Повесть «Звёзды Платона» — первая из нового афганского цикла «Метастазы Афгана». Простым и понятным языком описываются события, непонятной для многих, войны. О бывших школьниках и ПТУшниках, взявших в руки АК, АКМы, АКСы, ПКСы, ПКМы, СВД… Зверею, когда слышу: «Ну, что вы от ребёнка хотите? Мальчику всего 22 года!» Герой повести, гвардии старшина Леонид Анатольевич Платонов, за мужество, отвагу и героизм был награждён двумя орденами «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу». Трижды ранен. В 19 лет!!! Главные герои не вымышленные.
«Ещё до завтрака замкомроты сообщил новость — сегодня прибывает пополнение. Сначала на них будет смотреть командир роты майор Чижов, а потом будут распределять по взводам. Второму разведвзводу обещали аж четверых. И не просто пацанят-спортсменов из карантина, от которых ещё мамкиными пирожками за версту несёт, а подготовленных в учебных отрядах по специальному курсу: „Армейская разведка“. К тому же уже по полгода отслуживших и „мама, я хочу домой“ во сне не шепчущих. Личный состав тоже готовился к приёму „карасей“.
«„Это ж надо… такие, зараза, маленькие ручки, а как больно. Уй, бляха! Вот как можно такими пальчиками здорового мужика до слёз довести? Ну, прямо гадюка какая-то!“ А о чём думать, когда из тебя нитки тянут? Ну, да! Нитки! Тянут-потянут, вытянуть, вашу маму, не могут!— Верунь, красота моя, долго ещё? — заискивающе спрашиваю у медсестры, смахивая случайную слезу, пытаясь подхалимажем приблизить конец экзекуции…».
Подполковнику Чапаеву Андрею Васильевичу по-прежнему непросто (да и нескучно) даже сейчас, когда он руководит Отделом оперативного розыска и специальных операций в одном из Управлений МВД города Москвы. Его отдел так же занимается новыми сложными, опасными и запутанными делами. Чапаев получает неожиданное задание под грифом «С», где он вместе со следователем по особо важным делам Корниенко В. Ю. вынужден доказывать невиновность подставного насильника. Чапаев и Корниенко изобличают организованную группу преступников, фальсификаторов и коррумпированных сотрудников полиции.
В одном из московских отделов внутренних дел «тащит» службу майор с неприметной фамилией Чапаев. Нет! Не Василий Иванович. Зовут его Андрюхой. За плечами — командировка в горячую точку, на плечах — майорские погоны, а на груди — заслуженный боевой орден, который надевал десять раз за десять лет. У себя в ОВД майор А. В. Чапаев руководит отделом оперативного розыска. Ловит со своими «чапаевцами» бандосов и воров по горячим следам, «препарирует» сексуальных извращенцев. В общем, живет будничной жизнью одинокого опера с погонями, засадами, мордобоем и вечно пустым холодильником. Но однажды в жизни майора Чапаева случается событие гораздо более экстремальное, чем все раскрытые дела ранее, — в его жизни появляются Ксюша и ее маленькая дочь Женька.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.