Сейчас расскажу, а потом подумаю над сказанным. А чему вы удивляетесь? У нас все так делают. Правда, не все думают.
Наступил исторический момент, когда публичный патриотизм снова вошел в моду. Вроде так…
Кино, эстрада, печатные издания, телевидение — штормят от патриотизма. Всё и все поднимают нам дух, напоминают нам — кто мы есть и кто чего наследники. Нам это всё жутко нравится! Мы бьём себя в грудь, орём, как «тарзаны», машем флагами, ходим колоннами и не хотим другого вождя. Для подавляющего большинства патриотизм — это веление души, часть национального менталитета. Для избранных патриотизм — работа. Хорошо оплачиваемая и престижная. Понял я это не сразу. А когда понял, прекратил орать, отдал флаг рядом идущему, влюблённо посмотрел на портрет президента и примкнул к избранным. Правда, они об этом ещё не знают.
Мы, то есть русские, очень остро и правильно реагируем на фразу, пусть даже не внятно произнесённую: «…Наших бьют!!!». А услышав её, бросаем всё и бежим… не допив пиво, не доев шашлычок, не вытерев руки, не доцеловав, не уяснив зачем и не выяснив сколько их! Это не главное! Главное добежать, успеть… и вдарить! Чтобы вместе с «нашими» били и тебя. До звона в ушах, до хруста в костях, до ярко-красных брызг (обязательно) на белом (снегу, песке, рубашке).
Полгода тупо смотрел «ящик», звонил друзьям в Донецк, пил за «Крым — наш!», «сдавал укропам» Славянск и Красный Лиман, ковырял карандашом карту восточной Украины, матерился и ждал чего-то от Одессы и Харькова. Не дождался… Хотелось быть там, в гуще. Самому всё понять, непосредственно поучаствовать и написать что-то об этом стоящее. А когда понял, что без меня там ну никак, взял и поехал. Конечно, не сразу, не вдруг, и никто меня там не ждал. Звонил я, тираня друзей, принимающих решения. Звонили друзья-«решалы» своим друзьям, ручаясь за меня, тем незнакомого. Объясняли, какой я известный (в определённых кругах) и крутой писака. И, что своим творчеством, мол, могу влиять на общественное сознание. А для этого меня и нужно погрузить в это самое общество. Обещали поддержку, в основном моральную. В конце концов кому-то надоело, кто-то махнул рукой, закусил лимончиком и сказал: «Достал, бл…! Пусть едет!».
Для начала залез в шкаф и выволок на свет божий свою «афганку», которую в последний раз одевал лет семь назад, 2 августа на день ВДВ. На полевой форме ещё советской эмалью поблёскивали значки и позвякивали правительственные награды. Правда, большинство наград были юбилейными медальками, но зато как блестели. Моей гордостью были: медаль «За боевые заслуги», знак «Гвардия» и значок парашютиста с цифрой 10 на подвеске. Честно говоря, прыгал то я всего два раза, но цифра 2 была какой-то несерьёзной, поэтому и…
Двадцать пять лет назад я проходил действительную воинскую службу в рядах Советской Армии и почти шесть месяцев служил в рядах нашего ограниченного воинского контингента в Демократической Республике Афганистан в должности механика-водителя БТРа отдельной бригады ВДВ. В конце 1988 года нашу бригаду выводили на большую землю и во время движения колонна попала в засаду. Но наш комбат не растерялся, силами одной роты обошёл «духов» с тыла и уничтожил врагов, наверное, не знавших, что война уже почти закончена. Я был в составе той роты.
Потом учёба в литературном институте, куда, естественно, поступал при полном параде, поблёскивая и позвякивая всем, чем наградила меня Родина. Таких «героев» принимали практически без экзаменов, такие герои министерству образования позарез были нужны. Поступающих «афганцев» было трое. Мы мужественно и гордо ходили по паркету аудиторий, поскрипывая надраенными берцами и пуская солнечные зайчики от эмали значков на хмурые лица классиков в пыльных рамах. И на этот скрип, как осы на малиновое варенье, слетались юные и трепетные литературные таланты в ярких открытых летних платьишках. Во время учёбы работал «внештатником» в трёх «жёлтых» журналах, поэтому на шее у стариков не сидел. На пиво и бутерброд с варёной колбаской зарабатывал сам. На всех значимых праздниках сидел в президиумах, подмигивая смущённым первокурсницам, то и дело поправляя сползающий с длинной творческой шевелюры голубой берет воздушного десантника.
А после института — жизнь. Публикации — под заказ жирноплатящих клиентов и по заданию редакций. Это на благо семьи и материальных амбиций. Ну и ночные бдения по ночам, в ожидании где-то заблудившейся музы, кратковременные творческие запои. Муки творчества, так сказать. Как следствие, признание самому себе в отсутствии какого-либо таланта привели к тому, что я был принят в Союз писателей России и другие престижные творческие союзы. Написал полку книг, а также довольно высокую стопку сценариев и пьес. Неоднократно был лауреатом и победителем, номинантом и соискателем. Ну и мелькал в периодике. Вот кем я был до сего момента. В общем, ничего интересного. Собственно и зацепиться не за что. Да! Был женат, развёлся. Дочь — Ксюха, уже взрослая породистая кобылица. Закончила универ, работает в налоговой. Мамашин характер.
