Францисканский орден: от апостольского движения к ученой корпорации - [49]

Парижские профессора утверждали, что каждому церковному "ordo", среди которых, в конечном итоге, занял свое место и Университет, предназначено свое место и обязанности. Нищенствующие же ордена постоянно стремились забрать их, они нарушали дух корпорации, вносили элементы дисгармонии в сложившуюся целостность. При этом "Universitas" не мог определить, какому закону они принадлежат[544]. Один из главных оппонентов нищенствующих орденов, Гийом де Масон, «величайший юрист» ("maximus jurista"), взывал к закону и цитировал «Декреталии» Григория IX в проповеди, направленной против нищенствующих братьев.

На второй день диспута, «у Старших братьев» ("apud fratres Majores"), проповедь произнес один из братьев "Ordo Fratrum Minorum", а на третий день, «у Меньших братьев» ("apud fratres Minores"), проповедь прочитал доминиканец[545]. Нищенствующие братья выступали единым фронтом.

В проповеди второго дня францисканец от схоластических доказательств переходил к призыву следовать воле папы, затем сетовал на отсутствие генеральных министров орденов и заканчивал просьбой не изгонять братьев из Университета, поскольку они составляют значительную его часть[546].

Диспут показал, что университетское сообщество к концу XIII в. трансформировалось в институт власти, опорой и доказательством независимости которого были «Декреталии». Университеты стабилизировались как корпорация с установленными границами обязанностей, со своим Правилом и юрисдикцией. Но нищенствующие ордена, с точки зрения Университета, так и не достигли стабильности. Французский клир и парижские профессора по-прежнему были уверены: нищенствующие ордена занимают не свое место в этом мире.

Однако сами нищенствующие братья, и францисканцы в частности, считали себя частью университетской ученой корпорации. В диспутах они свободно использовали схоластический аппарат доказательств. Но, как и в предыдущих конфликтах, взывали к папе как к посреднику. Это были результаты гигантской работы Бонавентуры по преобразованию представлений "Ordo Fratrum Minorum" о власти, учености, образе понтифика и его роли в орденской жизни. Под его руководством Орден действительно пережил новое рождение, хоть обвинения со стороны парижских профессоров остались прежними, и исходили они как от францисканцев, так и от доминиканцев.

Начало идеологического расхождения доминиканцев и францисканцев

Несмотря на то, что в диспуте с клиром и профессорами нищенствующие ордена представали единым сплоченным сообществом, между ними, тем не менее, усиливались трения. Как правило, в историографии открытое расхождение "Ordo Fratrum Minorum" и "Ordo Fratrum Praedicatorum" связывается с тем, что их создатели заложили в них изначально принципиально разные идеи. Добавим, что в случае размежевания доминиканцев и францисканцев в Парижском университете имеет место быть начало соперничества в области схоластики[547]. В конечном итоге для истории средневековой философии важнее оказался томизм Фомы Аквинского, но в конце XIII в. Францисканский орден также претендовал на «правильное» понимание и знание Священного Писания при поддержке парижских профессоров и Парижского епископа.

Во-первых, в ходе репрезентации себя как ученой корпорации, францисканцы выдвинули на передний план свою «Сумму», написанную Александром Гэльским. Во-вторых, они оспаривали идеи Фомы Аквинского, в русле августинизма. Инициаторами дискуссии, истоки которой находились в спорах парижских профессоров и Фомы Аквинского в 1270 и 1277 гг., стали английские францисканцы во главе с Иоанном (Джоном) Пеккамом (ок. 1240–1292)[548].

В 1284 г. Иоанн Пеккам написал письмо канцлеру Оксфорда, в котором опроверг обвинения, выдвинутые против него неким приором доминиканцев[549], а 30 апреля 1286 г. он сам наложил запрет на некоторые положения, сформулированные английским доминиканцем Ричардом Клепуэллом[550]. Иоанна Пеккама поддержали и парижские профессора, и Парижский епископ, и даже некоторые из братьев-доминиканцев[551].

Основные свои положения Пеккам изложил в письме епископу Линкольна от 1 июня 1285 г.[552], выдержку из которого, в связи с ее значимостью, приведем ниже: «Мы ни в коем случае не осуждаем изучение философии, поскольку оно служит постижению теологических тайн, но мы осуждаем мирские языковые новшества, вводимые на протяжении двадцати лет при рассмотрении глубоких теологических вопросов; эти новшества противоречат философской истине и наносят ущерб святым Отцам, к чьим позициям относятся с пренебрежением и даже с явным презрением. Какое учение более прочно и здраво: учение детей св. Франциска, то есть блаженной памяти брата Александра [из Гэльса], брата Бонавентуры и подобных им, которые в своих трактатах, не заслуживающих ни единого упрека, опирались на святых Отцов и философов, или же это недавнее учение, почти во всем противоречащее первому, которое заполнило мир словесными перепалками, всеми силами ослабляя и разрушая то, чему учит Августин о вечных правилах незыблемого света, о способностях души, о включенном в материю "семенном разуме" и о бесчисленных вопросах того же рода; пусть изобретателей этого учения судят древние Отцы, поскольку они обладают мудростью, пусть судьей им будет Бог и пусть Он им даст целебное средство»