Францисканский орден: от апостольского движения к ученой корпорации - [49]
Парижские профессора утверждали, что каждому церковному "ordo", среди которых, в конечном итоге, занял свое место и Университет, предназначено свое место и обязанности. Нищенствующие же ордена постоянно стремились забрать их, они нарушали дух корпорации, вносили элементы дисгармонии в сложившуюся целостность. При этом "Universitas" не мог определить, какому закону они принадлежат[544]. Один из главных оппонентов нищенствующих орденов, Гийом де Масон, «величайший юрист» ("maximus jurista"), взывал к закону и цитировал «Декреталии» Григория IX в проповеди, направленной против нищенствующих братьев.
На второй день диспута, «у Старших братьев» ("apud fratres Majores"), проповедь произнес один из братьев "Ordo Fratrum Minorum", а на третий день, «у Меньших братьев» ("apud fratres Minores"), проповедь прочитал доминиканец[545]. Нищенствующие братья выступали единым фронтом.
В проповеди второго дня францисканец от схоластических доказательств переходил к призыву следовать воле папы, затем сетовал на отсутствие генеральных министров орденов и заканчивал просьбой не изгонять братьев из Университета, поскольку они составляют значительную его часть[546].
Диспут показал, что университетское сообщество к концу XIII в. трансформировалось в институт власти, опорой и доказательством независимости которого были «Декреталии». Университеты стабилизировались как корпорация с установленными границами обязанностей, со своим Правилом и юрисдикцией. Но нищенствующие ордена, с точки зрения Университета, так и не достигли стабильности. Французский клир и парижские профессора по-прежнему были уверены: нищенствующие ордена занимают не свое место в этом мире.
Однако сами нищенствующие братья, и францисканцы в частности, считали себя частью университетской ученой корпорации. В диспутах они свободно использовали схоластический аппарат доказательств. Но, как и в предыдущих конфликтах, взывали к папе как к посреднику. Это были результаты гигантской работы Бонавентуры по преобразованию представлений "Ordo Fratrum Minorum" о власти, учености, образе понтифика и его роли в орденской жизни. Под его руководством Орден действительно пережил новое рождение, хоть обвинения со стороны парижских профессоров остались прежними, и исходили они как от францисканцев, так и от доминиканцев.
Несмотря на то, что в диспуте с клиром и профессорами нищенствующие ордена представали единым сплоченным сообществом, между ними, тем не менее, усиливались трения. Как правило, в историографии открытое расхождение "Ordo Fratrum Minorum" и "Ordo Fratrum Praedicatorum" связывается с тем, что их создатели заложили в них изначально принципиально разные идеи. Добавим, что в случае размежевания доминиканцев и францисканцев в Парижском университете имеет место быть начало соперничества в области схоластики[547]. В конечном итоге для истории средневековой философии важнее оказался томизм Фомы Аквинского, но в конце XIII в. Францисканский орден также претендовал на «правильное» понимание и знание Священного Писания при поддержке парижских профессоров и Парижского епископа.
Во-первых, в ходе репрезентации себя как ученой корпорации, францисканцы выдвинули на передний план свою «Сумму», написанную Александром Гэльским. Во-вторых, они оспаривали идеи Фомы Аквинского, в русле августинизма. Инициаторами дискуссии, истоки которой находились в спорах парижских профессоров и Фомы Аквинского в 1270 и 1277 гг., стали английские францисканцы во главе с Иоанном (Джоном) Пеккамом (ок. 1240–1292)[548].
В 1284 г. Иоанн Пеккам написал письмо канцлеру Оксфорда, в котором опроверг обвинения, выдвинутые против него неким приором доминиканцев[549], а 30 апреля 1286 г. он сам наложил запрет на некоторые положения, сформулированные английским доминиканцем Ричардом Клепуэллом[550]. Иоанна Пеккама поддержали и парижские профессора, и Парижский епископ, и даже некоторые из братьев-доминиканцев[551].
Основные свои положения Пеккам изложил в письме епископу Линкольна от 1 июня 1285 г.[552], выдержку из которого, в связи с ее значимостью, приведем ниже: «Мы ни в коем случае не осуждаем изучение философии, поскольку оно служит постижению теологических тайн, но мы осуждаем мирские языковые новшества, вводимые на протяжении двадцати лет при рассмотрении глубоких теологических вопросов; эти новшества противоречат философской истине и наносят ущерб святым Отцам, к чьим позициям относятся с пренебрежением и даже с явным презрением. Какое учение более прочно и здраво: учение детей св. Франциска, то есть блаженной памяти брата Александра [из Гэльса], брата Бонавентуры и подобных им, которые в своих трактатах, не заслуживающих ни единого упрека, опирались на святых Отцов и философов, или же это недавнее учение, почти во всем противоречащее первому, которое заполнило мир словесными перепалками, всеми силами ослабляя и разрушая то, чему учит Августин о вечных правилах незыблемого света, о способностях души, о включенном в материю "семенном разуме" и о бесчисленных вопросах того же рода; пусть изобретателей этого учения судят древние Отцы, поскольку они обладают мудростью, пусть судьей им будет Бог и пусть Он им даст целебное средство»
Этнограф и историк Дмитрий Оттович Шеппинг (1823–1895) проводил фундаментальные для своего времени сравнительные исследования славянских мифов с другими индоевропейскими мифологиями, прежде всего балтской, пытался проследить этапы развития славянской мифологии, глубинные взаимосвязи между языком, бытом и художественным творчеством славянских народностей, выявить и осмыслить специфику славянских мифологических представлений.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
«История жизни и достижений Генриха VII» ("De Vita atque Gestis Henrici Septimi Historia", ок. 1500–1502 гг.) — первый официальный литературный памятник (помимо хроник) периода ранних Тюдоров, запечатлевший победу Генриха Ричмонда над Ричардом III Йорком в битве при Босворте в 1485 г. и последовавшие годы триумфа новой династии. Ее автором является Бернар Андре (1450–1522), французский гуманист, английский придворный поэт и историограф, учитель принцев Артура и Генриха (будущего Генриха VIII). «История жизни…» — биография монарха, в которой наибольшее внимание уделяется вопросам генеалогии правителя, легитимности династии Ланкастеров, праву Генриха быть их наследником, жестокости врагов короны. Публикуемый перевод, осуществленный с латинского языка, снабженный вступительной статьей и комментариями, будет интересен не только историкам, политологам, правоведам, но и широкому кругу читателей.
Предпринятое в книге изучение представлений о власти в меровингской Галлии позволило уточнить основные тенденции и периодизацию романо-германского синтеза. Благодаря анализу различных источников удалось показать: разнящееся восприятие раннесредневековыми авторами политических явлений совпадало в следующем. В этот период власть основывалась на согласии между правителями, знатью и церковной иерархией. С изменением исторической ситуации в агиографической литературе возник новый топос: короли приобрели сакральные функции покровителей церкви.
Исходя из нового понимания социальной истории, включающего в себя весь спектр жизни общества — от экономических отношений до различных форм повседневности, в книге представлена картина внутренней общественно-политической, материальной и интеллектуальной динамики Англии за несколько столетий — начиная с XIV и заканчивая XVII в. Опираясь на многочисленные источники разных английских городов, автор исследует соотношение промышленности и торговли в экономическом развитии страны, цехового и внецехового ремесла, складывание рынка наемного труда в центрах урбанизации, разложение ремесленных гильдий и возникновение новых форм производства.