Францисканский орден: от апостольского движения к ученой корпорации - [47]
Булла (п. 19) окончательно «забывает» первоначальное Правило и «первоначальное» намерение Франциска Ассизского: «Мы объявляем, что в намерение основателя Ордена не входило принудить братьев, занятых наукой и церковной службой, к физическому труду»[511]. Отныне благодаря новой коррекции «Благочестивой легенды» братья на законных основаниях были предназначены занятиям наукой и церковной службе, в том числе проповедям и исповедям. Физический труд стал занятием добровольным, им можно было заниматься или же оставить.
С этого времени количество студентов в школах братьев-францисканцев ощутимо выросло. Настолько, что Николай III, обращаясь к епископу Пуату[512] с просьбой уладить проблемы Ордена в Париже, связанные с необходимостью провести капитул, обратил его особое внимание на множество студентов, обучающихся в Париже, и появившуюся из-за этого необходимость перенести капитул в другое место[513].
К 1255 г. в Парижском университете определился корпус разрешенных для чтения книг Аристотеля[514], а к 1256 г. лицензию на преподавание теологии на теологическом факультете получил Фома Аквинский[515]. Аристотелизм получил толчок к развитию в двух направлениях: во-первых, в сторону аверроизма и учения Сигера Брабантского, главы факультета свободных искусств, а во-вторых, — томизма, «соединения доминиканцами католической философии и теологии Аристотеля»[516]. Оппозиция аверроизма и томизма длилась до 1271 г. и закончилась в 1277 г. ревизией аверроизма. Совет теологов во главе с Парижским епископом Этьеном (Эженом) Тампье вынес суждение из 219 тезисов, семь или более из которых, как считается, были направлены против Фомы Аквинского[517]. Г.В. Шевкина видела причину в страхе средневековых теологов перед Аристотелем как таковым, поэтому был обвинен и Фома Аквинский[518].
Таким образом, окончательно победил доминиканский вариант толкования Аристотеля. Фома Аквинский завершил становление схоластической парадигмы познания. Доминиканцы вписали Стагирита в каноническую теологию и завершили «интеллектуальную революцию» XII в., начатую в дни св. Бернарда и Гуго Сен-Викторского[519].
Одновременно получил новое дыхание августинизм францисканцев: папа Александр IV одобрил «Сумму» Александра Гэльского[520], начал преподавать на теологической кафедре Бонавентура, ученик прославленного мыслителя[521].
Бонавентура, «второй родитель» Ордена и автор канонической «Благочестивой легенды», перенаправил анархический характер идеи «первоначального братства Франциска и его товарищей», слившейся с идеями аббата Иоахима Флорского, в умеренное русло: анархический мистицизм перешел в мистицизм созерцательный. Генеральный министр вывел вопрос о бедности в сферу интеллектуальных, схоластических споров, а радикальных мистиков вытеснил в маргинальное течение, которое назвали «спиритуалами»[522]. Бонавентура сделал это и постановлениями, как генеральный министр Ордена, и коррекцией образа Франциска, как автор единственной официальной агиографии — «Большой легенды».
Жизнеописание Бонавентуры снимало острое противоречие между учеными вне Ордена и его членами. Бонавентура выделил отдельную главу для объяснения учености и отношения к ней Франциска Ассизского[523].
Мистическое знание Франциска, который объявляет себя «простым, неученым, дурачком»[524], Бонавентура объяснил чудом[525]. Удивительные знания Франциска были связаны с тем, что он настолько стремится во всем подражать ("imitatio") Христу, что обрел Его как наставника в сердце. Поэтому в ту же главу Бонавентура поместил сюжеты, посвященные пророчествам Франциска. Он предвидит будущее, проникает в тайну сердец. Это тоже проявление знания Франциска, его мудрость, приобретенная через подражание Христу. «Беднячок из Ассизи» максимально близок к Истинному Свету, просвещен Им, и поэтому видит мир таким, какой он есть, во всех трех человеческих временах. Проповедь также перешла в разряд чуда, свершенного Франциском, и оно не распространялось на других членов Ордена[526]. Жизнь Франциска была дана в пример другим, и этому посвящено все его бытие — служить живым примером и проводником[527].
Франциск Бонавентуры позволяет братьям изучать Священное Писание, но если Христос больше молился, чем читал, пусть и они так поступают. «Простота голубки» и «змеиная мудрость» не должны разделяться в ученом брате, те, кто хотят поступить в Орден, должны отвергнуть и мирское знание, и даже книжную мудрость, чтобы нагим войти в объятия Христа, отринуть все мирское, и в душе, и в сердце[528]. Но если Франциск Фомы Челанского отвергал мирскую мудрость ради проповеди, то Франциск Бонавентуры предлагал братьям развитие в русле ученой, но вместе с тем и францисканской, традиции.
Францисканский орден вышел из ниши, отведенной маргиналам, и начал претендовать на место доминиканцев, ученых нищенствующих братьев. В послании, приписываемом Роджеру Бэкону и адресованном папе Клименту IV, излагается катастрофическая, с точки зрения автора, ситуация на теологическом факультете, где толкование толкование Библии становится важнее самого Священного Писания
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Британский военный историк, профессор Оксфордского университета посвятил свой труд военному конфликту между империей Наполеона III и германскими государствами во главе с Пруссией. Война, спровоцированная прусским канцлером О. Бисмарком и формально начатая Наполеоном III, закончилась поражением и крахом Франции, в результате чего Пруссия сумела преобразовать Северогерманский союз в единую Германскую империю. Работая над книгой, автор исследовал и привлек колоссальный объем научного и документального материала и предложил свой взгляд на причины и последствия этой войны.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
«История жизни и достижений Генриха VII» ("De Vita atque Gestis Henrici Septimi Historia", ок. 1500–1502 гг.) — первый официальный литературный памятник (помимо хроник) периода ранних Тюдоров, запечатлевший победу Генриха Ричмонда над Ричардом III Йорком в битве при Босворте в 1485 г. и последовавшие годы триумфа новой династии. Ее автором является Бернар Андре (1450–1522), французский гуманист, английский придворный поэт и историограф, учитель принцев Артура и Генриха (будущего Генриха VIII). «История жизни…» — биография монарха, в которой наибольшее внимание уделяется вопросам генеалогии правителя, легитимности династии Ланкастеров, праву Генриха быть их наследником, жестокости врагов короны. Публикуемый перевод, осуществленный с латинского языка, снабженный вступительной статьей и комментариями, будет интересен не только историкам, политологам, правоведам, но и широкому кругу читателей.
Предпринятое в книге изучение представлений о власти в меровингской Галлии позволило уточнить основные тенденции и периодизацию романо-германского синтеза. Благодаря анализу различных источников удалось показать: разнящееся восприятие раннесредневековыми авторами политических явлений совпадало в следующем. В этот период власть основывалась на согласии между правителями, знатью и церковной иерархией. С изменением исторической ситуации в агиографической литературе возник новый топос: короли приобрели сакральные функции покровителей церкви.
Исходя из нового понимания социальной истории, включающего в себя весь спектр жизни общества — от экономических отношений до различных форм повседневности, в книге представлена картина внутренней общественно-политической, материальной и интеллектуальной динамики Англии за несколько столетий — начиная с XIV и заканчивая XVII в. Опираясь на многочисленные источники разных английских городов, автор исследует соотношение промышленности и торговли в экономическом развитии страны, цехового и внецехового ремесла, складывание рынка наемного труда в центрах урбанизации, разложение ремесленных гильдий и возникновение новых форм производства.