Фарсалия или поэма о гражданской войне - [12]

Верхнего моря простор[162], и холмы укрощают смятенье

Здесь — Тирренских валов, омывающих отмели Писы[163],

Там — Далматинских пучин, грозящих Анконе[164] прибрежной.

Влагой обильных ручьев здесь полнятся быстрые реки

И изливаются в два противоположные моря.

405 Влево оттуда текут[165] — Метавр, стремительный в беге,

Бурный Крустумия ток, с Исавром слившийся Сапис,

Сена и быстрый Ауфид, Адриатики полнящий волны;

Здесь Эридан, изо всех потоков земных величайший,

Воды Гесперии всей и поверженный лес к Океану

410 В мощном теченьи влечет. Был он первой рекой, по преданью,

Древле венком тополей свои берега осенившей;

В день, когда Фаэтон[166], без пути устремив колесницу,

Горний эфир в небесах поджег огневыми вожжами

И уничтожил ручьи, земные высушив недра, —

415 Лишь Эридан погасил огни разъяренного Феба.

Был бы, как Нил, он велик, когда бы в долинах Египта

Не затоплял ливийских песков тот Нил плодоносный.

Был бы велик он, как Истр, когда бы, весь мир обтекая,

Истр не питал своих вод бегущими всюду ручьями

420 И выливался один в пучину Скифского моря.

Воды, что вправо текут по горному склону[167], рождают

Рутубы глуби да Тибр, оттуда катится также

Быстрым теченьем Вултурн и вечерних туманов создатель —

Сарн, у Марики в лесах вестинской водой напоенный

425 Лирис, а дальше Силер, по полям Салерна текущий,

Макра, чей резвый поток, ни единым челном не замедлен,

В синий впадает залив близ Лу́ны[168], у моря стоящей.

Тянется дальше хребет, уходя вершинами в небо,

Галлии видит поля и в альпийские входит предгорья.

430 Умбрам дает он плоды и марсам[169]; потом, укрощенный

Плугом сабельским, приют доставляет туземным народам

Лация в скалах своих, сосною заросших; бросает

Землю Гесперии он лишь обрезанный волнами Сциллы[170];

Горы свои простирал он до храма Лацинии[171] даже.

435 Только, нахлынув, моря разрушили это соседство:

Вырыв широкий пролив, вода раздвинула сушу.

После того, как пучиной двойной земля разделилась,

На сицилийском брегу остались утесы Пелора[172].

Цезарь, во брани свиреп, одной только кровью облитой

440 Ищет дороги и рад, что, ворвавшись в предел гесперийский,

Он повстречал там врага, не в пустынные вторгся равнины, —

С пользой свершает поход и с войною войну сочетает.

Любит не столько входить в ворота открытые, сколько

Их разбивать; и не столь пожинать посевы покорных

445 Игу его поселян, сколь губить их огнем и железом.

Стыдно идти проторенным путем, гражданином являться.

Делали выбор в те дни меж двух покровителей сильных

Все города, хоть и были они охвачены первым

Страхом грядущей войны. И вот густым частоколом

450 Стены обводят свои и крутым укрепляют их валом;

В башни высокие стен таскают круглые камни,

Чтоб из орудий врага при осаде сражать издалека.

Был за Помпея народ, но верность боролась с грозящим

Ужасом: так, когда Австр царит на морях, грознозвучный,

455 Волны по воле его бегут, дуновенью покорны;

Если навстречу земля, трезубцем Эола[173] раскрыта,

Эвра начнет посылать в порывах взволнованной бури, —

Воды при ветре втором — за первым следуют ветром

И, пока Эвр в небесах подчиняет летучие тучи,

460 Нот[174] поднимает валы. Но умы под влиянием страха

Мысли меняли легко, от удачи зависела верность.

С бегством[175] Либона[176] в те дни беззащитной Этрурия стала,

Умбрия — прав лишена с утратой бежавшего Терма[177].

Сулла[178] гражданской войны не ведет с отцовским успехом,

465 В бегство кидается он, услышав Цезаря имя.

Вар[179], как только полки, подойдя, Авксимон осадили,

Тыл обращает к врагу и бежит, оставивши город,

Вдаль по лесам и горам. Из крепости Аскула Лентул[180]

Также был вытеснен прочь. С дороги свернул победитель —

470 Путь преградить беглецам: только вождь из огромного войска

В бегстве спасенье нашел, унося знамена без войска.

Даже и ты, Сципион[181], без защиты Луцерии крепость

Бросил, хоть в стенах ее находился цвет молодежи —

Тот, что для Цезаря был давно уже в армию призван

475 Из опасенья парфян: потери галльских походов

Ею пополнил Помпей и в полное веденье тестя[182]

Отдал ту римскую кровь, пока сам не призвал ее к битвам.

Город Корфиний тебя, Домиций[183] воинственный, прячет,

Мощной стеной оградив; знамена твои охраняет

480 Рекрутов полк, что стерег обагренного кровью Милона,[184]

Пыли едва увидав огромную тучу над полем

И пламенеющий строй, оружьем сверкавший под солнцем, —

Ты приказал: «Бегите скорей, союзники наши,

На берег, к самой реке — и мост в пучину обрушьте!

485 Ты же, поток, устремись многоводными ныне ручьями

С гор и в пенных ручьях влеки корабли за собою,

Скрепы разрушивши их! Пусть война на этом пределе

Станет: на сих берегах да ослабит недруга праздность!

Натиск вождя преградите вы здесь: победой нам будет,

490 Если тут Цезарь прервет свой путь». И, слов не теряя,

Мигом он войско со стен в порыве снимает напрасном:

Ибо, едва увидав, что река теченьем свободным

Может пути заградить, вскипел разгневанный Цезарь:

«Эй, не довольно ли вам искать за стенами защиты?

495 Что вы готовите тут из потока, помеху, лентяи,

Мне заграждая поля? Если б даже течение Ганга

Вас берегло, — с любою рекой управится Цезарь,

Раз перейдя Рубикон! Скачи, моя конница, живо,

Следом пехота — вперед! — и мост обреченный возьмите!».