Джампи - [7]
Хилари. Но теперь все в порядке. Они со всем разобрались.
Роланд. Извечная проблема «отцов и детей»! Фрейд был прав. В глубине души они готовы сожрать нас живьем и забрать наших женщин.
Хилари. Но они не умеют готовить.
Роланд. Теплую плоть не надо готовить. Нужны просто крепкие зубы и наплевательское отношение к окружающим. У подростков есть и то, и другое.
Хилари. «У нас совсем мало времени!»
Роланд. Да, мы тогда наплели вам невесть что. То есть, будто у нас не было времени. Я сказал тогда жене: люди всегда чувствуют, когда ты врешь. Просто инстинктивно. Вы в тот раз тоже почувствовали?
Хилари. Нет.
Роланд. Вот и еще одна расхожая теория разлетелась вдребезги! Так я скоро останусь ни с чем.
Хилари. А что, в тот раз между вами происходило что-то особенное?
Роланд. Черт, как хочется выпить!
Пауза.
Мы, то есть я — мы чувствовали себя очень неловко из-за всего, что произошло потом. Но в тот момент наши отношения настолько накалились, что я не мог даже разговаривать с Беатрис без крика. Словом, я ушел. Теперь все, что у меня есть, это диван-кровать и наш старый чайник. В общем, все обстоит довольно дерьмово.
Хилари. А что именно «произошло потом»?
Роланд. Я говорил Беатрис, что надо бы вам рассказать.
Хилари. О чем?
Роланд. Но Джош был очень расстроен.
Хилари. Чем расстроен?
Роланд. Он в тот момент встречался с другой девушкой, и они пошли на вечеринку.
Хилари. Какую еще вечеринку?
Роланд. Они все время ходят на какие-то вечеринки. Тилли тоже там была — и как я понял, он не знал, что она туда собиралась, а она не знала, что он собирался. В общем, она пошла в спальню с каким-то мальчиком… а потом с другим мальчиком… потому что обиделась на Джоша.
Хилари. Не может быть!
Роланд. Я хотел, чтобы вы знали. Джош сам рассказал об этом матери. Он казался таким подавленным.
Хилари. И когда же это произошло?
Роланд. Больше месяца назад — как раз когда мы с Беатрис переживали самое трудное время.
Хилари. Тилли мне ничего не говорила.
Роланд. Еще бы!
Хилари. Я же ее мать!
Роланд. На вашем месте я бы не принимал это на свой счет.
Хилари. Но почему же она мне не рассказала?!
Роланд. Это не страшно. Может, она поговорила об этом с подругами. Вы ведь знаете, они любят своих друзей больше, чем нас. А мы любим их больше друзей. Это в порядке вещей. Они сбиваются в стаи. Они хотят проводить друг с другом каждую минуту — и днем, и ночью. Вы можете себе представить, что проводите столько времени с другими людьми? То есть, конечно, можно пойти вместе выпить, пообедать, провести вечер. Но каждую минуту? Они постоянно перезваниваются, едят и спят друг у друга дома — и им все мало! Что же с нами происходит потом, почему мы начинаем так не любить друг друга? Меня лично тошнит от людей — а вас? От их идиотских проблем и самовлюбленности.
Еще вчера нас раздражали их подгузники, «детский Панадол», болезни не вовремя, бесконечное чтение одной и той же сказки, пока она у тебя изнутри на веках не отпечатается — хотя у нас этим в основном занималась Беатрис; обычно ждешь не дождешься, чтобы они, наконец, заснули и дали тебе спокойно выпить пару бокалов вина… — и вдруг мы им совершенно не нужны! Как это происходит?
Хилари. Я не чувствую себя ненужной.
Роланд. Может, с девочками по-другому. Скоро мы уже не будем родителями. Я буду говорить «мой сын», подразумевая некоего двадцативосьмилетнего детину, который сам себе зарабатывает на жизнь. Честно говоря, мне больно об этом думать.
Хилари. Не стоит торопить время.
Роланд. Беатрис обвинила меня в том, что я флиртовал с вами. Я сказал, что она маньячка.
Хилари. В смысле «кому такое может в голову прийти»?
Роланд. Что вы, я не это имел в виду. Я сказал ей, что был просто приветлив. И вообще я тактильный человек. И теплый. Я же актер, черт возьми! Я не умею отключать свое обаяние, потому что я им зарабатываю на жизнь! А где Марк?
Хилари. Навещает мать в Шотландии.
Роланд. А вы что же?
Хилари. Побоялась отравиться: у нее в холодильнике каждая банка стоит минимум по два года. У нее самой очень крепкая иммунная система. А посетителям не всегда так везет.
Роланд. Вот что всех нас ждет в будущем: плесень. А у вас прелестная кожа.
Хилари. Это все Кларинс[4]. Моя кожа мне явно не по карману.
Роланд. У Беатрис тоже красивая кожа. А характер паршивый. Как вы думаете, развод во мне заложен на генетическом уровне?
Хилари. Как это?
Роланд. То есть, рано или поздно любая женщина перестала бы меня любить? Хотя о чем я? Какая «любовь»? С меня и простой привязанности хватило бы. Я бы согласился даже на такую категорию, как «терпеть меня достаточно долго, чтобы вместе поужинать».
Хилари. Похоже, вам досталось.
Роланд. Беатрис вам не показалась язвительной?
Хилари. Может быть.
Роланд. А фригидной? Видит бог, я жил все это время как евнух! Я вам отвратителен?
Хилари. Не знаю. Нет.
Роланд. Если я и флиртовал с другими женщинами, то кто посмеет меня обвинить? Меня держали на голодном пайке.
Хилари. У нее был роман?
Роланд. Нет. Почему вы спрашиваете? Вы что-то слышали?
