Jumpy by April De Angelis (2011)
Перевод с английского © Ольги Буховой, 2012
Действующие лица:
Хилари
Марк, ее муж
Тилли, их дочь
Фрэнсис, подруга Хилари
Линдси, подруга Тилли
Джош, друг Тилли
Беатрис, его мать
Роланд, его отец
Кэм, студент
Через сцену проходит Тилли — девочка-подросток. На ней короткая юбка, туфли на высоком каблуке — все очень ярких цветов. Она слушает айпод — очень громко, т. к. нам слышна ее музыка; это Florence And The Machine.
Она не замечает, что за ней наблюдает ее мать — Хилари, только что вошедшая в дом с двумя тяжелыми сумками. Она устало ставит их на пол, достает бутылку вина, отвинчивает крышку и наливает себе бокал.
1.
Марк. Значит, ты вошла в метро.
Хилари. Да.
Марк. И поехала вниз по эскалатору.
Хилари. Да.
Марк. Но в тот момент ты еще ни о чем таком странном не думала?
Хилари. Нет. Только вот…
Марк. Только что?
Хилари. Ничего.
Марк. Нет, Хилари, ты ведь хотела что-то сказать.
Хилари. Нет. То есть да… (Пауза). Я думала о том случае, когда я возила собаку погулять в Гайд-парке. Я тогда почему-то не могла вспомнить, есть какие-нибудь правила относительно собак и эскалаторов или нет, и подумала: господи, придется нести ее на руках.
Марк. Наверное, ей это не понравилось.
Хилари. Еще бы! Она недоумевала, что происходит. За столько лет она привыкла жить на первом этаже. В общем, это был кошмар. Я вся вспотела, собака ничего не понимала.
Марк. Так ты об этом думала сегодня утром?
Хилари. Ну да.
Марк. Хорошо. Ты спустилась в метро, села в поезд. И что потом?
Хилари. На меня не сразу накатило… Обычно это начинается с какой-то мысли. Но я не хочу тебе больше ничего рассказывать — вдруг это заразное?
Марк. Расскажи, не бойся! У меня иммунитет.
Хилари. В общем, я всегда думаю о том, что у меня над головой столько земли …
Марк. Мне бы такое в жизни в голову не пришло.
Хилари. …и что я нахожусь в туннеле, прорытом глубоко внизу. Надо мной толща земли, тяжелая, темная. Между мной и…
Марк. Поверхностью.
Хилари. Да.
Марк. Воздухом.
Хилари. Да.
Марк. Тем, что снаружи.
Хилари. Да, именно! И тут как раз пришло это ощущение.
Марк. Какое?
Хилари. Настоящая… паника…, это было невыносимо… И я подумала, что если не выберусь из этого поезда…
Марк. То что?
Хилари. Я умру.
Марк. Да, чудненько. Особенно когда тебе надо каждый день ездить на работу.
Хилари. Я все понимаю, Марк. Паршивая ситуация. Мне понадобилось два с половиной часа, чтобы проехать пять остановок. А после работы пришлось взять такси.
Марк. И что ты собираешься делать завтра?
Хилари. Понятия не имею. Может, попробую сесть на велосипед. А там у нас такой стресс!
Марк. То есть?
Хилари. На работе.
Марк. А-а.
Хилари. Худшее, что с нами может произойти — это что мы с тобой оба останемся без работы: если твой бизнес накроется, а меня сократят. И работы сейчас нигде нет. Так что пока не стоит беспокоиться о метро. …Пятьдесят звучит слишком старо, чтобы писать в анкете. Я ведь не выгляжу на пятьдесят. И не веду себя на пятьдесят. Так что сорок три вполне может сойти с рук. Как ты думаешь, я могу написать сорок три?
Пауза.
Марк. Как сказать.
Хилари. То есть?
Марк. Если тому, с кем у тебя будет интервью, вдруг действительно окажется сорок три, то ему может показаться, что ты выглядишь несколько старше.
Хилари. Но какова вероятность, что я буду говорить, что мне сорок три, человеку, которому действительно сорок три?
Марк. Очень большая.
Хилари. Ну что тебе стоило сказать, что я выгляжу моложе? Если ты знаешь, что мне было бы приятно. Что, так трудно?
Марк. Это бы испортило твое резюме. Можешь сбросить годик, ну, максимум два. Но вообще к чему это?
Пауза.
Хилари. Сколько времени?
Марк. Восемь часов восемнадцать минут.
Хилари. Ты выйдешь с собакой?
Марк. Ладно. Пройдусь разок вокруг дома.
Хилари. В конце концов, мы же работаем не на автомобильном производстве. Я не слишком горевала, когда их начали сворачивать: и так слишком много машин на дорогах; и еще айсберги из-за них тают. Но ведь я работаю в Центре распространения грамотности! Да как они смеют!
Марк. Может, все еще обойдется. Лучше не думай о политике, когда заходишь в метро.
Хилари. Она же ни о чем понятия не имеет. Я имею в виду Тилли. Мы не должны ей ничего говорить.
Марк. О чем?
Хилари. Ни о чем. Если мы начнем ей рассказывать, что можем остаться без средств к существованию, это еще больше ее дестабилизирует. Даст ей повод для беспокойства, которое потом переродится в особый, изощренный вид пытки, известной только ей одной. И эту пытку она станет оттачивать на нас, своих родителях.
Марк, я так надеюсь, что мое сегодняшнее происшествие — просто временное чудачество.
Марк. Уверен, что так и было.
Хилари. Знаешь, о чем еще я подумала? Помнишь, в конце пятого класса мы возили Тилли и ее подружек на день в Брайтон? Они сидели сзади в машине и играли в игру: закрывали глаза и по очереди щекотали друг друга с внутренней стороны руки, от запястья к локтю. И Тилли тогда сказала, что это было как «четверть оргазма».
Пауза.
Вот когда нам было одиннадцать, разве мы бы такое сказали? Я бы не сказала. Оргазм!
Пауза.
А ты наверняка еще в машинки играл.
