Дюма. Том 66. Путевые впечатления. Корриколо - [23]

В течение почти целого года о доне Филиппо Виллани ничего не было слышно. Одни говорили, что он уехал во Францию, где стал подрядчиком на железной дороге, другие — что он перебрался в Англию, где изобрел новый газ.

Никто не мог с уверенностью сказать, что же стало с доном Филиппо Виллани, когда 15 ноября 1834 года конгрегация паломников получила следующее уведомление:

"В связи с кончиной дона Филиппо Виллани от сплина просьба к почтенному братству паломников сделать надлежащие распоряжения относительно его похорон".

Чтобы наши читатели поняли смысл этого извещения, надо сказать несколько слов о том, как действует в Неаполе похоронная служба.

По старому обычаю, мертвых положено хоронить в церквах; это опасно, это чревато зловонием, чумой, холерой, но таков обычай, и вся Италия, с севера до юга, склоняется перед ним.

У дворян есть фамильные часовни, украшенные мрамором и золотом, картинами Доменикино, Андреа дель Сарто и Рибейры.

Простой люд — мужчин и женщин, стариков и детей — бросают как попало в общую могилу посредине главного церковного нефа.

Бедняков два могильщика отвозят в повозке на Camposanto[9].

Это самое жестокое несчастье, последнее из унижений, ужаснейшее из наказаний, которое может постигнуть несчастных, всю жизнь бросавших вызов нищете и обреченных ощутить ее груз только после смерти. Поэтому каждый еще при жизни принимает меры предосторожности, чтобы избежать могильщиков, повозки и Camposanto. С этой целью между гражданами возникают ассоциации для организации похорон, отсюда — взаимное страхование, но не на случай жизни, а на случай смерти.

Вот какие формальности надо обычно соблюсти, чтобы быть принятым в один из пятидесяти похоронных клубов славного города Неаполя. Один из членов общества представляет новичка, которого тайным голосованием избирают "братом": начиная с этого времени всякий раз, как он захочет исполнить тот или иной религиозный обряд, ему следует идти в церковь своего братства — это его новый приход, где за небольшой ежемесячный взнос его должны причащать, конфирмовать, женить, соборовать и в конце концов хоронить. Все бесплатно и очень пышно.

Если же, напротив, пренебречь этими формальностями, вам придется не только дорого платить за все церемонии, которые совершаются в течение жизни, но к тому же родные ваши принуждены будут выложить баснословные суммы, чтобы ваши похороны прошли с надлежающей пышностью, что является предметом гордости неаполитанцев, к какому бы классу они ни принадлежали и вне зависимости от степени их религиозности.

Но если покойный являлся членом какого-нибудь братства, дело обстоит совсем иначе: родственникам ничего не приходится делать, им остается только оплакивать покойного. Все хлопоты, все расходы, все заботы о пышных похоронах берут на себя братства. Покойного отвозят со всей помпой в церковь. Его кладут в особую могилу, на которой пишут его имя, даты рождения и смерти, а также две строки, упоминающие о его добродетелях, — по выбору родных.

Наконец, в течение целого года каждый день служат обедню за упокой его души. И это еще не все. 2 ноября, в день поминовения усопших, катакомбы каждого братства бывают открыты для публики; паперти затягивают черным бархатом; в воздухе разлито благоухание цветов и духов, а склепы освещены словно театр Сан Карло в дни торжественных представлений. В этот день извлекают скелеты братьев, умерших в истекшем году, одевают их в парадные одежды, благоговейно помещают в ниши, специально ради этого оборудованные в зале. Затем начинаются визиты родных, которые с гордостью приводят друзей и знакомых, чтобы показать, сколь достойно обращаются с членами их семейства после смерти. После этого покойников окончательно захоранивают в апельсиновом саду под названием Terra Santa¹.

У каждой похоронной корпорации есть свои источники дохода, права и строго соблюдаемые привилегии; управляет ею приор, выбираемый каждый год из числа братьев. Существуют братства для всех классов и сословий: для дворян и судейских, для купцов и мастеровых.

Лишь одно братство, братство паломников, из числа самых древних, не признает различия между знатью и плебеями, что делает ему честь, ибо оно сохранило дух равенства раннехристианской Церкви. В этом братстве ни у кого нет ни малейших привилегий. Все сидят на одинаковых скамьях, носят одинаковую одежду, подчиняются одним и тем же законам. Республиканский дух там развит до такой степени, что приора выбирают один год из знати, на следующий — из плебеев, и с тех пор как братство существует, порядок этот ни разу не был нарушен.

Именно к этому почтенному братству принадлежал дон Филиппо Виллани. Дон Филиппо понимал, насколько важно для него оставаться членом братства, так что, несмотря на все превратности фортуны, он аккуратно и благоговейно платил свой годовой взнос.

Поэтому в братстве были опечалены, но не удивлены, когда туда пришло извещение о смерти дона Филиппо и о необходимости готовить его похороны.

Выбор большинства в том году пал на знаменитого торговца треской, который пользовался репутацией человека набожного, что было бы замечательно во все времена, а уж в наши дни — это просто чудо. Именно ему в качестве приора выпала обязанность отдать необходимые распоряжения по подготовке похорон дона Филиппо Виллани. Он послал рабочих в дом № 15 по улице Толедо, последнее жилище покойного, чтобы оборудовать там помещение, где можно было бы установить гроб, созвал всех братьев и предупредил капеллана, чтобы тот был наготове. Через сутки после кончины дона Филиппо — такой срок был положен по полицейскому регламенту — процессия двинулась к его дому. Граф, выбранный в среде древнейшей неаполитанской знати, нес знамя братства; затем, выстроившись по двое, шли братья, одетые в красные одежды кающихся грешников; за ними двенадцать крепких носильщиков несли погребальный ларь из массивного резного серебра, богато изукрашенный и покрытый великолепным, затканным золотом бархатным покровом с золотыми кистями. За ларем следовал приор: он шел один и держал в руке эбеновый жезл с набалдашником из слоновой кости — отличительный знак его должности. И наконец, замыкало процессию почтенное сословие бедняков святого Януария.