Дедейме - [22]
– А Миша мне опять палку в ухо совал, когда я спала. – Мина появилась неожиданно и испугала Эрке, отчего та вздрогнула. В одной руке девочка держала горстку тыквенных семечек, а другой бросала их в рот и, хрустя, ела прямо с кожурой. – Мне было больно! – Мина повернулась к матери боком, чтобы та увидела царапину в ухе. – Вот!
– Тебе кто разрешал тыквенные семечки брать?
– Они лежали на столе. Я думала, можно… – ответила Мина.
– Ах, ты думала! Ты, я тут посмотрю, слишком много думаешь, да все что-то не то и не так, как надо. Тебе сколько раз уже говорили – пока не спросишь, ничего не трогай!
– А Миша взял, я думала, можно, – пыталась оправдаться девочка.
– Миша маленький! Ему три года всего, ему можно! А ты – дылда уже, а простых вещей не понимаешь! Кюду! [30] Устала я от тебя, от этих твоих «Миша это, Миша то». Постоянно жалуешься, постоянно чем-то недовольна! Миша ей мешает. Убей его тогда, зарежь. – Эрке вся пылала от гнева и не заметила, как перешла на крик. Из дому выбежала Ханна.
– Что случилось?
– Миша ей мешает жить, видите ли, жаловаться пришла!
Ханна покачала головой и снисходительно посмотрела на Мину.
– Мина, духтерлейме, зачем ты Мишу обижаешь?
– Это не я его обижаю, а он меня! – пыталась оправдаться Мина.
– Он же маленький, а ты уже большая! Вы должны быть дружными! – возразила Ханна. – Вы же брат и сестра.
– Он каждый день у меня палкой в ухе ковыряет!
– Он же мальчик! – привела решающий довод Ханна. – На него нельзя обижаться! Ты должна его любить, он твой брат. Ты должна о нем заботиться, а не обижать. Ты не будешь больше его обижать?
Мина не нашла, что возразить бабушке, и отрицательно покачала головой.
– Ну все, поцелуй меня и сходи за булочками в магазин. Пять булочек купи, вот, возьми деньги.
Мина поцеловала бабушку, взяла из ее рук купюру и убежала.
– Хороший девочка Мина, сладкий, – Ханна засмеялась. – Дочь мой младший!
– Хорошая-то хорошая, но только слишком много на себя берет! – возразила Эрке. Она хотела воспитывать дочь в строгости, но Ханна сводила на нет все ее усилия, в открытую защищая и балуя.
Ханна чувствовала свою ответственность перед Миной. Ведь это она отправила внучку в далекий Новороссийск, опасаясь гнева Натана. Она хотела обезопасить внучку и навсегда разорвать связь своей дочери с Симоном, выдав Эрке замуж повторно. Это было бы сложно, если бы у Эрке была маленькая Мина на руках. А вот через пару лет, когда у них с Гариком будет общий ребенок, Мина сможет вернуться домой. Так она планировала.
Ханна, однако, не ожидала, что при виде маленькой худышки с торчащими во все стороны непослушными жесткими волосами, грустными глазами и впалыми щеками ее сердце так сожмется от жалости. Она полюбила внучку всей душой и мечтала о том, чтобы и Мина любила ее больше всех. Но добиться взаимности удалось не сразу. Мина не хотела оставаться на ночь у бабушки. Та громко храпела, и Мине было страшно. Однажды Мина прибежала от бабушки вся взлохмаченная. Эрке пошла к матери. Ханна была в скверном расположении духа, не разговаривала, а шипела сквозь зубы. По ее виду Эрке поняла, что что-то не так, и, возможно, это она, Эрке, сделала что-то плохое. На ее вопросы мать не отвечала. Хоть такое бывало не раз, Эрке всегда испытывала мучения, когда Ханна ее игнорировала. Когда мать обижалась, ни одна складка на ее лице не двигалась, оно становилось восковым и неподвижным, ледяным и колючим. Причина недовольства выяснилась быстро. Виновницей была Мина. Она нагрубила бабушке, и та отказалась приходить к Эрке. «Это ты ее настраиваешь против меня!» – прошипела сквозь зубы Ханна. Эрке послала за девочкой. Когда Мина пришла, ей устроили допрос:
– Ты что сказала маме?
Девочка опустила голову и нахмурилась.
– Я тебя спрашиваю – что ты сказала маме? – Эрке толкнула Мину в плечо.
– Я сказала, что она – Баба-яга, – еле слышно шепнула Мина.
После этих слов Эрке грубо схватила Мину и стала бить большой и крепкой ладонью по спине, лицу, голове, приговаривая:
– Будешь знать, как говорить маме гадости!
– Хватит, хватит! Не надо! – сказала Ханна.
Но Эрке уже было не остановить. Она била и била девочку, ее лицо и руки стали алыми, а Мина захлебывалась от слез.
– Проси прощения у мамы! – потребовала Эрке.
Мина встала на колени и сложила руки в молитве.
– Мама, прости меня пожалуйста, я больше никогда так не буду!
– Ладно, ладно, – Ханна пыталась улыбнуться.
– Иди умойся! – строго произнесла Эрке.
Мина встала и направилась к выходу.
– Умойся и сиди в своей комнате. Без моего разрешения чтобы не выходила, тебе понятно?
– Да, – еле слышно произнесла девочка.
Когда она ушла, Ханна сказала:
– Зачем поругала? Я же об этом не просила!
– Ты не просила! Это мне, мне не нравится, что она слишком много на себя берет. Грубит старшим, плохо себя ведет. Научилась непонятно чему непонятно где. Это все гены плохие, отцовские. Здесь ничего не поделаешь, приходится воспитывать.
– Да, это все гены, – согласилась Ханна.
Когда женщины дошли до летней террасы, Гарика уже не было дома.
– А что, Симон не объявлялся больше? – спросила Ханна.
– Приезжал, через Натена спрашивал, может ли он повидаться с дочерью. Я сказала, что нет. Как он еще не побоялся приехать! И это после того, как Гарик его месяц назад, когда он к нам сюда заявился, с топором в руках выгнал. Зарезать хотел.
«– Моя мама и красивая, и умная, и успешная. У нее было столько возможностей выйти замуж во второй раз! Но она этого не сделала, понимаешь, не сделала! Она не хотела, чтобы кто-нибудь, не дай бог, меня обидел. Моя мама из-за меня принесла свою жизнь в жертву, а я…Дарина посмотрела на сидящего напротив мужа и опустила голову. Антон кивнул и взял ее за руку, но Дарина тут же руку высвободила…».
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.