Дедейме - [23]
– Нехорошо это, – Ханна покачала головой. – Отец же все-таки, мой брат двоюродный. Нехорошо. Мне тете в глаза стыдно посмотреть теперь. Я и так с ней уже восемь лет не разговариваю, хотела помириться, фрукты посылала, а она все отсылает, не хочет меня знать. Вы, говорит, моего сына уничтожили, раздавили. Единственная моя тетя, мамина сестра, после матери самый близкий для меня человек. Я помириться с ней хочу. Не выгоняй Симона в следующий раз, когда придет. А я скажу Натену, чтобы ему передали, что можно прийти дочь повидать. Отец все-таки родной, не чужой. Родственник наш близкий. Отца надо уважать, я своего отца любила, несмотря ни на что!
– Мама… – хотела возразить Эрке, но не успела, потому что на веранду вбежала Мина. Обеими руками она держала целлофановый пакет с улыбающейся ватными зубами женщиной.
Ханна засмеялась и заглянула в пакет: он был доверху заполнен булочками и рогаликами.
– Зачем так много? – Эрке строго посмотрела на дочь.
– Я на все деньги купила, что мне мама Ханна дала. – Мина еще не отдышалась после пробежки и говорила, быстро вдыхая и выдыхая воздух, от чего ее монолог был похож на вещание забарахлившего радиоприемника. – Я думала, надо на все купить. На меня все в очереди так наругались, потому что я последние булки забрала. А я все равно взяла. Думала, нужно на все брать.
Эрке покраснела от ярости, собираясь поругать Мину, но Ханна махнула рукой, призывая внимание Эрке, и ударила себя по губам, как бы прося дочь ничего не говорить.
– Мы же пойдем с Миной цыплят кормить. Они булки любят. Иди ко мне, я тебя поцелую. – Ханна притянула Мину к себе и звонко поцеловала ее в щеку. – Расскажи еще раз, что тебе в очереди сказали.
– Я пришла, уже было много народу, – начала свой рассказ Мина, – стала в очередь, ждала, как все. Меня одна женщина даже похвалила, что я родителям помогаю, улыбалась мне все время. Когда пришла моя очередь, оставалось десять булочек и семь рогаликов. Я отдала все деньги и сказала: «Мне на все деньги булочек и рогаликов!» Продавщица удивленно так спрашивает: «На все?» А женщина, которая меня хвалила, начала на меня кричать: «Девочка! Ты совсем совесть потеряла! Все булочки забираешь! Зачем тебе столько!»
Мина гримасничала и кривлялась, пытаясь передать бабушке возмущение покупательницы, ее голос стал писклявым. От смеха у Ханны выступили слезы на глазах. Мина продолжила:
– Мужчина там еще был, тоже начал кричать. – Имитируя мужчину, Мина сделала ржавый голос: – «Так это жиды черномазые, семьи у них большие, русскому человеку уже хлеба не достается!» – А продавщица мне говорит: «Здесь сдача». Я ей отвечаю, дайте мне на сдачу жвачку «Дональд Дак». Она мне дала целый блок.
Мина посмотрела на бабушку, ожидая, как та отреагирует на последнюю реплику.
– Так ты все деньги потратила? – возмутилась Эрке. – Вот негодница! Еще и жвачки на мамины деньги купила! Тебе что сказали: пять булочек! А ты что купила?
– Вессе! [31] – Ханна просяще взглянула на Эрке. – Ребенок зачем ругать?
Эрке выхватила из рук Мины пакет и ушла на кухню. Ханна, обращаясь к Мине, спросила:
– А жвачка где? Покажи.
Мина быстро достала изо рта розовый комок изжеванной резинки, потом положила его в рот и стала надувать из жвачки шар. Ханна крепко ее обняла.
– Ты мой самый младший дочь!
Мина поцеловала бабушку.
– Ты кого больше всех на свете любишь? – спросила Ханна.
– Мою мамочку Ханну! – ни минуты не думая, ответила Мина.
– Сделаешь для меня одно дело?
Мина закивала.
– Пойди потихоньку домой, посмотри, что Шекер делает. И прибеги мне скажи. А если увидит тебя, скажи, чтобы кушать шла.
Шекер перестала играть на пианино и прислушалась: из коридора доносился странный шорох. Вдобавок к тому не покидало ощущение, что на нее смотрят. Она встала и подошла к двери: никого. Вдруг раздался оглушительный крик:
– Бу-у-у!
Шекер отпрянула в испуге.
– Мина! Ты что, совсем рехнулась? Зачем меня так пугаешь? У меня сердце чуть не выскочило, нельзя же так!
Мина затряслась от смеха, Шекер заплакала.
Мина поняла, что перестаралась, и стала обнимать ее и целовать.
– Ну прости меня, прости. Я не хотела тебя пугать. Я думала, ты не испугаешься.
– Глупая ты! Говоришь, что думала, а на самом деле не думаешь ни минуты! Разве можно так?
Шекер кричала, отчего раскраснелась. Ее руки тряслись.
– Ты зачем пришла? Пугать меня? А если я тебя так пугать буду?
Мина опустила голову и смотрела на свои ноги.
– Мама сказала, чтоб ты шла кушать.
– Ладно, пойдем.
Шекер недолюбливала Мину. С тех пор, как она появилась, свалилась как снег на голову три года назад, жизнь Шекер кардинально изменилась. Ханна требовала, чтобы она разучивала с Миной стихи и делилась с ней всем, что у нее есть. Когда Мина оставалась на ночь, то, хоть и спала вместе с Ханной, до вечера сидела в ее, Шекер, комнате, трогала ее вещи, брала ее карандаши и фломастеры. А в последнее время эта девчонка еще и платья ее мерить вздумала!
– Ой, какие у тебя сережечки красивые! Откуда у тебя такие красивые сережечки? Вчера не было, а сегодня есть. Откуда они у тебя? – заголосила Мина, вдруг заметив в ушах Шекер новые серьги.
«– Моя мама и красивая, и умная, и успешная. У нее было столько возможностей выйти замуж во второй раз! Но она этого не сделала, понимаешь, не сделала! Она не хотела, чтобы кто-нибудь, не дай бог, меня обидел. Моя мама из-за меня принесла свою жизнь в жертву, а я…Дарина посмотрела на сидящего напротив мужа и опустила голову. Антон кивнул и взял ее за руку, но Дарина тут же руку высвободила…».
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.