Царь-девица - [2]

Ты упрись ею в грудь высокую,

Напои ее кровью досыта.

А пленишь молодого сокола,

Помяни и меня, красоточка! —

Дерганула рукою спешною:

Грудь раскинулась – цветом яблочным!

Вынимает из тела грешного

Пурпуровую – всю – булавочку:

“Всю до капли кровь

За его любовь!

Всю из жилок прочь

За одну за ночь!”

Тот булавку враз

Ртом клыкастым – хвать!

– Как начнет в волнах

Дева-Зверь вставать —

И вколи ему змейку в шиворот,

Чтобы вся их любовь – навыворот!

От булавки той – будет крепко спать,

Она звать его, а он пуще спать...

Ляжет парень смирней травиночки,

От кровиночки-булавиночки.

Вру – оставь в руке

Бороденки клок! —

А она в тоске:

“Получай залог!”

И, прильнув к бороде взъерошенной,

В ночь – с улыбочкой перекошенной.

* * *

Лежит Царевич мой бессонный,

Как лебедь крылья разбросал;

“Всё отдал бы, весь сан престольный,

Кто бы мне душу распростал!

Не естся яблочко румяно,

Не пьются женские уста,

Все в пурпуровые туманы

Уводит синяя верста.

Каким правителем вам буду,

Каким героем-силачом —

Я, гусляришка узкогрудый,

Не понимающий ни в чем!

Как с конницей-свяжусь-пехотой,

Когда до бабы не охоч!”

И, опершись на локоточек,

Такой унылый смотрит в ночь.

* * *

А за дверью скреб да скреб...

“Дядька, ты?”

– Я, твой лодырь,

Твой холоп-лысолоб!

Светлый колос мой, опять клонишь лоб?

Слабый голос твой меня силком приволок!

Что ж не спишь опять? – “Не сплю, не дремлю,

Дрему, радужную птицу, ловлю.

Поступь легкая, и птица близка,

Да ни сети у меня, ни силка”.

– Не испить тебе бы маку? —

“He в настойке суть!

В этих подлостях и так уж

Я увяз по грудь.

Все-то нежат день-деньской,

Тешат, нянчат, —

Ровно цветик я какой,

Одуванчик!

Отчего душа теснится,

Грудь для вздоху мала?”

– Оттого, что Чудо-Птица

В ней гнездо завила.

“Отчего на бабьи речи

Весь – как ржавый замок?”

– Оттого, что узкоплечий:

Не по гостье – домок!

“Отчего корабь морями

Сам без весел плывет?”

– Оттого, что за морями

Царь-Девица живет!

Встреча первая

Не слетались голуби

К окну, за крупой —

Встал Царевич сгорбленный,

Кручинный такой.

Вкруг очей – что обручи,

Набились круги.

Чай, опять на ковричек —

Да с левой ноги!

Гребешок потрагивал —

Из рук пустил!

Сапожок натягивал —

Да так застыл.

“Не понять, чем бабам

Моя суть хороша!

Руки-ноги слабые,

Как есть – лапша!

Награди халатиком,

Крещеный мир!

Цельный полк как я таких

Взойдет в мундир.

Кто б меня да турманом

Да в тартарары!

Где глаза лазурные?

Две черных дыры.

Снеговее скатерти,

Мертвец – весь сказ!

Вся-то кровь до капельки

К губам собралась!

Василька от робости

В полях не сорву.

Киньте в воду – пробочкой

Поверх всплыву!

Само солнце пятится,

Не кажет лица.

Видно, в полночь, в пятницу

На свет родился.

До любви нелакомый,

Себе немил —

Видно, месяц, плакамши,

Слезой обронил”.

* * *

Слабыми руками

Вдоль перил витых,

Слабыми шажками

С лестничек крутых.

Не трубили зорю

С крепостной стены.

В небесах Егорий

Не разжег войны.

Спит кузнец над горном,

Спит косарь в копне.

– Чей глазочек черный

В слуховом окне?

Что за соглядатай

Мерит даль зыбей —

Выше голубятни,

Раньше голубей?

Нет такой вершины,

Чтоб тоске – крута!

Лучше всех аршинов —

Черный взгляд-верста.

Берегитесь, люди,

Некалёных стрел!

Ветр с кудрями-грудью,

Как любовник, смел.

Уж такой ревнитель!

Всюду – враз – рука!

Что б дружочку прыти

Взять у ветерка?

“Дар ты мой обманный,

Клад непокупной!

Ровно столб туманный,

Аль дымок степной...

Пьет – отца хоронит,

А ступнёт шажком —

Вот сейчас обронит

Ножку с сапожком.

Шагай с косогору,

Плыви – вдаль – водой...

Не уйдешь от взору

Мачехи младой!

Всё ж на Зверь-Солдатку

Не откроешь глаз:

В вороток твой сладкий

Я змеей впилась!”

* * *

– Ох ты воля! – дорогая! – корабельная!

Окиянская дорога колыбельная!

* * *

Прискакав с ночной атаки

(На лбу – пот росою крупной),

У окна сваво, над взморьем,

Царь-Девица саблю чистит.

На плече на правом – голубь,

На плече на левом – кречет.

У ее подножья нянька

Ей сапожки начищает.

“Ох ты, царь мой, Царь-Девица,

Вихрь-Девица, Жар-Девица!

Нету мне с тобою сладу,

Не покоишь мою старость.

Погляжу на кудри гривой,

Погляжу на взор пожаром —

Как не я тебя, а львица

Львиным молоком вскормила!

День встает – врага сражаешь,

Полдень бьет – по чащам рыщешь,

Вечер пал – по хлябям пляшешь,

Полночь в дом – с полком пируешь.

Люди спать – ты саблю точишь,

В церковь – псов из ручек кормишь.

Вся родня и отступилась.

Дай-ка правую мне ножку!”

Рассмеялась Царь-Девица:

“Мне и любо без родни-то!

Огнь – отец мне, Вода – матерь,

Ветер – брат мне, сестра – Буря.

Мне другой родни не надо!”

Осерчала нянька: “Полно

Ржать-то, ровно кобылица!

Как бы этим ржаньем всех-то

Женихов не распугала!”

Пуще Дева-Царь хохочет:

“Эка сладость – женихи-то!

Мой жених – мой меч пресветлый,

Меч мой сабельный, веселый:

Мне других дружков – не надо!”

Пригорюнилась тут нянька:

“Порвала б цветочков в поле,

Завела б себе подружек,

Позабавилась б маненько...”

Ей в ответ с усмешкой Дева:

– “Трубный звон – моя забава!

Мне иных забав – не надо!”

“Первенчалась бы с красавцем, —

Нянька у ней в ножках хнычет, —

Сбросила б наряд свой мерзкий,

Да над люлькой над роскошной,

Над пеленочной заботой,

Всю бы ночь, заместо гульбищ,

Все бы пела-распевала”.

Топнула ногой тут Дева:

– Нянька ты, а я – Царь-Демон!

Кой мне черт в твоих пеленках!

Бранный быт – моя забота!

Мне иных забот – не надо!

...Отстранись-ка, нянька, чт